-  Ты еще «Вия» мне начни пересказывать. Господи, мать, как тебя в партии-то держали!

    -  Ты перед матерью не умничай! Мы в другое время росли! Это у вас телевизоры! А мы с шестнадцати лет у станка!.. И вот что я тебе еще скажу: дед мне велел не болтать о трубе и о прочем. Секретно это все. Можешь сколько угодно не верить - просто позвони. Сделай это для меня.

    -  А при чем тут гараж?.. - начал Сигизмунд и запнулся. Он вдруг понял, что связь есть. Какая-то. Сам тщился разгадать, когда чертил план двора.

    -  Ох, чуяло мое сердце, что добром все эти секреты не кончатся, - проговорила мать. - Позарился дед на казенное, а нам теперь расхлебывай. И ты с кикиморой этой связался. Напасть на нашу голову… Ох, Господи! Столько лет прошло… Деда уж давно нет… Думала, все грехи его замолила…

    -  Да подожди ты!.. То «грехи», то «кикимора»…

    -  Ушла от тебя, говоришь? А ты видел, как она ушла? Может, она не ушла вовсе. Может, она под асфальтом сгинула… Город-то на болоте стоит да на костях…

    Мать вручила ему конверт и отвернулась.

    Сигизмунд тут же вытащил сложенный пополам листок. Пять телефонных номеров с именами-отчествами. Номера были семизначные.

    -  А дед у нас что, пророком был?

    -  В каком смысле? - напряглась мать.

    -  Номера-то современные. А дед когда умер?

    -  Не умничай. Несколько лет назад приезжал один…

    -  «Товарищ», да?

    -  Ничего смешного. Товарищ. Александр Данилович. Привез новые номера. И раньше он раз приезжал. Когда номера меняли, в семидесятом. Дед только-только умер, и года не прошло…

    -  Мать, а какой он из себя? Ну, товарищ? Александр Данилович? На Меншикова похож?

    Мать не поддержала шутки.

    -  Приличный мужчина. Он на похоронах деда был. Я его вспомнила.

    -  А кто он?

    -  Не знаю, кто он. Это дедовы дела, не мои и не твои. И не вздумай болтать. Никому. Понял? Все. Поехали. Вези меня домой. Отец заждался.

    -  Да позвоню я, позвоню. Только не гони волну, - сказал Сигизмунд недовольно.

    * * *

    Когда Сигизмунд приехал домой, настроение у него испортилось окончательно. Досадовал на деда с его тайнами, на мать с ее дурацкими суевериями, католичеством и партийной дисциплиной - на все. Под конец решил никуда не звонить и послать все подальше. Скомкал листок с телефонами и сунул кобелю в услужливо подставленную зубастую пасть. Кобель листок помусолил и выронил. Попятился, отступил на несколько шагов и залег, поглядывая на Сигизмунда печальным коричневым глазом.

    -  А ну тебя, - сказал Сигизмунд. Подобрал листок, расправил. Тяжко вздохнул. Права Виктория. Настоящий Генеральный Директор в подобные истории не вляпывается. Настоящий Генеральный Директор сидит в дорогом кабаке и лапает дорогих девочек. Потому что не вляпывается, мать его ети, в подобные истории, а делает деньги.

    Для начала позвонил минхерц-товарищу Александру Данилычу. Этого, по крайней мере, мать видела. Во плоти.

    Скрипучий старушечий голос осведомился:

    -  А вы Алексашу по делу или как?

    -  По делу, - сказал Сигизмунд.

    -  А вы Алексаше кто?

    -  Сослуживец, - соврал Сигизмунд.