— Живут же люди, — усмехнулась Черешнина.

— А знаете, сколько уколов для профилактики сделать на Истре, в нашем центре реабилитации, пришлось? — печально парировал Патрикеев. — Да и дело тухлое. Вот вы слышали, что из Бангладеш только за последнее десятилетие вывезено около двухсот тысяч девочек на продажу?

— В бордели? — спросил Бобренев.

— И в бордели и в семьи, как бы в качестве прислуги, а на самом деле...

— Куда везут?

— В основном в Пакистан, на Ближний Восток.

— А ты тут при чем? — удивился Бобренев.

— А из двадцати тысяч, вывезенных за последний год, пятнадцать вывезла некая фирма «Джанакантха».

— Это что-то индийское? — предположила образованная Черешнина.

— Точно. Только во главе этой индийской фирмы наша русская дамочка. И вывозила она часть девчушек из Бангладеш транзитом через Россию в Голландию. Так что дело оказалось в нашей компетенции. А копнул я это дело поглубже, такие перспективы оказались. Гигантский международный концерн по торговле детьми для борделей. Ужас!

— Бедные девочки, — вздохнул Бобренев, мечтавший, что сын наконец-то порадует его еще и внучкой.

— Не только девочки. Ежегодно, по нашим данным, из страны вывозятся несколько тысяч мальчиков в возрасте от восьми до двенадцати лет. Часть везут в ближневосточные государства. Их там используют в качестве жокеев на верблюжьих бегах. А часть продают для сексуальных утех в те же ближневосточные государства, но и в Центральную и Северную Европу тоже. Примерно сотня ежегодно оседает в «частных коллекциях» в России.

— У нас и своих, к сожалению, опущенных навалом, — заметил Бобренев.

— Ну, «новых русских» на экзотику тянет...

— Слушай, а что ты знаешь о торговле младенцами? Якобы некая подпольная фирма в России скупает правдами и неправдами младенцев, в том числе с сильными психическими отклонениями, но физически абсолютно здоровых, и продает их за рубеж. Будто бы на усыновление. Но вот одна журналистка из газеты «Московская молодежная», Мария Гринева, провела расследование, оказалось, что следов этих детей нет!

— Что значит нет? — подняла брови Черешнина. — И что это за журналистское расследование? Расследованием должны заниматься профессионалы! Если есть преступление, его должны расследовать госструктуры. Ты откуда знаешь?

— Да у меня была эта Маша Гринева. Славненькая такая...

— Ох, дождешься ты «семейного расследования», — погрозила пальцем Черешнина.

— У меня жена, слава Богу, не ревнивая.

— Не верю. Жены все ревнивые. Только более мудрые это хорошо скрывают.

— Ну, так что у тебя с Гриневой? — улыбаясь, напомнил Патрикеев.

— У меня с ней ничего. Просто когда-то, еще в Главной военной прокуратуре, давал ей интервью. Вот она по старой памяти и пришла за советом.

— На то ты и старший советник юстиции, чтобы советы хорошеньким девочкам давать, — усмехнулся Патрикеев, допивая кофе. — Но мой тебе совет как старшего товарища, будь осторожен.

— Не боись, полковник...

— Я не столько Машу Гриневу имею в виду. Если и закрутите роман, пойму и прощу. Я про дело о торговле детьми.

— А что? Располагаешь информацией?

— Пока конфиденциальной. Тут дело покрупнее фирмы, поставляющей детей для старых развратников. Тут и вовсе миллиардные обороты. Но это тема моей следующей командировки в Австрию. Вот вернусь из Бангладеш, поговорим. Возможно, мне потребуется ваша помощь.

— Не хочешь говорить, не надо. Но это ведь не помешает нам выпить еще по чашке кофе?

Жена гостила у больной матери в Одессе.