- Нет, папа, недовольна, – холодно призналась Клара. – Но обсуждать эту тему мы с тобой не будем, ладно.

- Помоги мне сесть, – попросил он. – Я хочу лучше видеть тебя.

Клара подложила еще пару подушек под голову больного и, приподняв его за плечи, помогла принять полусидячее положение. Она обратила внимание, что отец стал легким, как ребенок.

- Оказывается, подводить итог собственной жизни – занятие довольно интересное. – Тон был будничным, почти равнодушным, как если бы он говорил о чем-то несущественном. Но Клара понимала, это напускное. – Вот лежу на этом супружеском троне и год за годом листаю странички нашей семейной летописи.

- Что ж, тебе действительно есть, что вспомнить, – отозвалась Клара, как могла, дружелюбно.– Вы прожили с мамой интересную, веселую жизнь. Такое не каждому удается.

- Увы, всему приходит конец. Думаю, она тоже не долго протянет. Здоровье у нее никудышное, да и возраст... К великому нашему сожалению, у нас нет других детей. – О, он меньше всего был расположен ее щадить. –Так что, все наше состояние по закону должно перейти к тебе.

Клару коробили эти разговоры, хотя они были абсолютно естественны в положении отца. Ей хотелось сказать ему что-то теплое, поддержать его, ободрить, но слова почему-то застревали в горле.

- Мне ничего не нужно, папа! У меня все есть, – только и сказала она.

- Не притворяйся. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Но мною руководит вовсе не забота о твоем будущем, которое ты сама убила, а нежелание пустить по ветру то, чем мы владеем. А ты – наша единственная и прямая наследница. Мое завещание нотариус огласит после моих похорон. Разумеется, в нем заранее оговорено, что, пока твоя мать жива, все останется без изменений.

- Папа! Давай поговорим о чем-нибудь другом.

- Я буду говорить о том, Клара, что для меня сейчас важнее всего! – Он возвысил голос. – Итак, в своем завещании я предусмотрел один пункт. И хотел бы, чтобы ты услышала о нем от меня лично, а не постфактум, через нотариальный бланк. Ради этого твоя мать, по нашему обоюдному решению, и вызвала тебя сюда.

Сощурясь, Клара бросила на него быстрый, проницательный взгляд. Значит, ни мать, ни отец и не собирались искать с ней примирения, даже перед лицом смерти. Тогда чего же они от нее хотят?

- Но сначала я расскажу тебе одну страшную историю, – начал отец усталым, надтреснутым голосом, глядя мимо нее куда-то в стену. – Не выдуманную, не из фильма ужасов, а самую настоящую... Хотя, как человек грамотный, ты должна знать все это не хуже меня. Речь пойдет о мистической тайной организации, величавшей себя "Аненербе". Тебе знакома такая?

- Отец, ты собираешься прочесть мне лекцию о нацизме? Сейчас?! – поразилась Клара.

- Именно о нацизме и именно сейчас. А ты, как хорошо воспитанная девочка, будешь сидеть и слушать своего умирающего отца. И стараться не перебивать его. Потому как сил у меня осталось не так уж много.

Клара нахмурилась, закусив губу.

- Возомнив себя прямыми наследниками древней Атлантиды, – начал он, – нацисты собирали по всему свету доказательства избранности арийской расы и, соответственно – ущербности всех прочих рас, неарийских. Полсотни научно-исследовательских институтов Аненербе перелопатили ради этой идеи тонны рукописной макулатуры – рунические письмена, зороастрийские монускрипты, санскритские трактаты и прочие. Со Второй Мировой Войной их поиски доказательств... стали куда более конкретными, а главное – наглядными...

От волнения или от жестоких болей отец тяжело дышал. Приступы сухого лающего кашля мешали ему говорить, но он упрямо продолжал, задавшись целью высказаться до конца.