|
XII Прекрасен русский тёплый майский день… Всё к жизни возвращается тревожно; Еще жидка трепещущая тень Берез кудрявых; ветер осторожно Колышет их верхушки; думать – лень, А с губ согнать улыбку невозможно… И свежий, белый ландыш под кустом Стыдливо заслоняется листом. XIII Поедешь зеленями на коне… Вздыхает конь и тихо машет гривой – И как листок, отдавшийся волне, То медленной, то вдруг нетерпеливой, Несутся мысли… В ясной вышине Проходят тучки чередой ленивой… С деревни воробьев крикливый рой Промчится… Заяц жмется под межой, XIV И колокольня длинная в кустах Белеется… Приятель наш природу Весьма любил и в четырех стенах Не мог остаться в ясную погоду… Надел картуз – и с палкою в руках Пешком пустился через грязь и воду… Была в числе всех улиц лишь одна «Дворянская» когда-то мощена. XV Он шел задумчиво, повеся нос. По лужицам ступая деликатно, Бежал за ним его легавый пес. Мечтатель шел; томительно-приятно В нем сердце билось – и себе вопрос Он задавал: зачем так непонятно, Так грустно-весел он, как вдруг один Знакомец, не служащий дворянин. XVI Нагнал его: «Андрей Ильич! куда-с?» «Гуляю, так; а вы?» – «Гуляю тоже. Вообразите – не узнал я вас! Гляжу, гляжу… да кто ж это, мой боже! Уж по собаке догадался, да-с! А слышали вы – городничий?» – «Что же С ним сделалось?» – «Да с ним-то ничего. Жену свою прибил он за того XVII Гусарчика – вы знаете…» – «Я? Нет!» «Не знаете? Ну как же вам не стыдно? Такой приятный в обществе, брюнет. Вот он понравился – другим завидно, Послали письмецо да весь секрет И разгласили… Кстати, нам обидно С женой, что не зайдете никогда Вы к нам; а жили, помнится, всегда XVIII Мы с вашим батюшкой в большом ладу». «А разве есть у вас жена?» – «Прекрасно! Хорош приятель, признаюсь! Пойду Всем расскажу…» – «Не гневайтесь напрасно (Ну, – думал он, – попался я в беду.) «Не гневаться? Нет, я сердит ужасно… И если вы хотите, чтоб я вас Простил совсем, пойдемте к нам сейчас». XIX «Извольте… но нельзя ж так…» – «Без хлопот!» Они пошли под ручку мимо праздных Мещанских баб и девок, у ворот Усевшихся на лавках, мимо разных Заборов, кузниц, домиков… и вот Перед одним из самых безобразных Домов остановилися… «Здесь я Живу, – сказал знакомец. – а судья XX Живет вон там, подальше. Вечерком Играем мы в картишки: заседатель, Он, я да Гур Миняич, вчетвером». Они вошли; и закричал приятель Андрея: «Эй! жена! смотри, кто в дом Ко мне зашел – твой новый обожатель (Не правда, что ли?)… вот, сударь, она, Авдотья Павловна, моя жена». XXI Ее лицо зарделось ярко вдруг При виде незнакомого… Стыдливо Она присела… Радостный супруг Расшаркался… За стулья боязливо Она взялась… Ее немой испуг Смутил Андрея. Сел он молчаливо И внутренно себя бранил – и, взор Склонив, упрямо начал разговор. |
