– Нет, – ответила она, и ее взгляд тут же устремился куда-то вдаль. – Это лучше, чем когда темно и тихо.

Они прошли по кольцу близ нескольких строителей, но в основном коридоры были пусты. Алек показывал Коре кабинеты, системы расположения комнат, нарисованные на стенах, помещения первостепенной важности, сообщал прочую информацию. Харпер смотрела на все это молча, хотя время от времени делала записи на своем омни-инструменте. Ей еще не пришло в голову использовать для записей СЭМ-Э.

Но, может, это было и к лучшему. Алек вздохнул, с опозданием поняв, что ему вскоре придется исповедоваться перед Корой, и ей его исповедь, вероятно, не очень понравится.

– Подтверди еще раз скорость деградации, – субвокализировал он на ходу.

Немногословность Харпер имела и какие-то плюсы.

– Все как прежде, первопроходец, – ответил СЭМ, в его голосе едва заметно сквозила печаль. – СЭМ-Э пока не достиг безопасного уровня интеграции с лейтенантом Харпер, и ваша последняя серия опытов подтвердила эту проблему. Вы собираетесь ей сказать? – Он сделал многозначительную паузу. – В ближайшее время?

Райдер вздохнул. Становилось все очевиднее, что СЭМ не одобряет то, как Алек решает проблему. А проблема состояла в наличии искусственного интеллекта. У ИИ возникали собственные мысли, которые не всегда согласовались с человеческими.

– Я займусь этим, – сказал он наконец. – Скажу ей сегодня. Обещаю.

СЭМ ничего не ответил, что само по себе было красноречивым ответом.

Может быть, именно поэтому Алек повел Кору в узел СЭМ. Харпер с робостью и смущением оглядела сверкающее помещение, а Райдер сообщил, что это фактически и есть мозг СЭМа. Она должна это знать на тот случай, если что-то произойдет с Алеком. По крайней мере, так он объяснил это себе.

Харпер задумчиво слушала, потом задала вопрос, зря Алек надеялся, что не задаст:

– А где же СЭМ-Э?

– Тоже здесь, – ответил он, показывая на шкафы сознания высокого разума, встроенные в дальнюю стену. – В основном СЭМ-Э – это вариант моего собственного СЭМа. Для экономии энергии он использует те же процессоры.

Будь Харпер знакома хотя бы с азами науки об ИИ, она бы точно поняла, что это значит.

Но она только кивнула, потом улыбнулась чему-то, что СЭМ-Э сказал ей в ухо. Такого теплого взгляда Алек у нее не видел. Потом она щегольски козырнула шкафу:

– Рада наконец-то встретиться с тобой лицом к лицу.

Алек почувствовал пустоту, завязавшуюся в его желудке.

– Да, – сказал ему СЭМ. – Пожалуй, она тесно связана с СЭМ-Э.

Райдер вздохнул, а от Харпер прикрыл свои чувства искусственной улыбкой. Потом поманил ее за собой к выходу. Он наконец решился. Он все скажет ей после экскурсии.

Когда они остановились на одной из смотровых площадок кольца, Харпер недоуменно покачала головой.

– Реклама говорит, что вы стартуете только в конце года, – сказала она. – Но я гляжу вокруг и вижу, что вы практически готовы.

Алек не пустил улыбку на лицо. Да, он сделал правильный выбор. Кора Харпер может считать себя всего лишь солдатом, но у нее хорошие мозги.

– Да, если не считать некоторых косметических доделок, мы почти готовы. Из соображений безопасности мы сливали в прессу ложную информацию о предполагаемом времени вылета. Некоторые системы отлажены еще не на сто процентов, но при желании мы могли бы стартовать хоть завтра.

Он протянул руку к дисплею на смотровой площадке, чтобы показать Коре список, но в этот момент палуба задрожала. И дисплей загорелся предупреждающим красным светом. Харпер засветилась голубоватым сиянием и мгновенно оказалась у двери, прикрывая вход.