Хотя мать с сыном лишь на миг переглянулись друг с другом, Лора заметила, как между ними что-то пробежало.

— Минутку!

— Господи, не съедим же мы ее! — прошептала Аманда, когда сын вышел из комнаты.

Клифф, засмеявшись, погладил ей плечо. В этом жесте было что-то знакомое. Это жест Гейба, поняла Лора.

Та же небрежная интимность.

— Вы раньше бывали в Сан-Франциско? — спросил он Лору, резко вернув ее в настоящее.

— Нет, я… Нет. Мне надо бы что-нибудь предложить вам, но я даже еще не знаю, что у нас есть! — «И даже не знаю, где здесь кухня», — растерянно подумала она.

— Не беспокойтесь! — Клифф уютно обхватил рукой спинку кресла. — Мы ничего не заслуживаем, так как ворвались сюда в ваш первый день дома.

— Родственники не врываются, — поправила его Аманда.

— А мы ворвались! — Широко улыбнувшись, он наклонился над малышом и снова похлопал его по щеке. — Он улыбнулся мне!

— Просто он скорчил гримасу! — Тоже засмеявшись, Аманда поцеловала мужа в щеку. — Дедуля!

— Насколько я понимаю, колыбелька для Майкла, а розы для меня? — Гейб вошел с темной сосновой колыбелью, наполненной отделанными оборочками простынями и усыпанной розовыми розами.

— Ах, цветы! Про них я совсем забыла! Нет, розы, разумеется, не для тебя, а для Лоры! — Аманда передала младенца мужу и встала. Лора тоже хотела встать, но увидела, как Клифф легко уложил ребенка в согнутую руку.

— Нам понадобится для них вода, — решила Аманда. — Нет, я сама принесу!

Никто не стал с ней спорить, и она вышла из комнаты с цветами.

— Какая милая колыбелька! — начала Лора, наклонившись и проведя пальцем по ровной деревянной поверхности. — А мы как разговорили, что ребенку нужна своя кроватка.

— Это кроватка Брэдли, — подтвердил Клифф. — Расстели простыни, Гейб, и давай посмотрим, как он в ней устроится.

— Эта колыбель — семейная традиция. — Гейб послушно расправил простынки из белого льна. — Ее смастерил мой прадед, и все дети семьи Брэдли по очереди спали в ней. — Он взял малыша у отца. — Ну, посмотрим, как ты в нее впишешься, старик!

Лора проследила, как Гейб положил младенца и легонько толкнул колыбельку. Ей показалось, будто что-то в ней оборвалось.

— Я не могу, Гейб!

Сидя на корточках возле колыбели, он поднял взгляд.

В его глазах читались смелость, вызов и, она была уверена, затаенный гнев.

— Что не можешь?

— Это неправильно, несправедливо! — Она вынула малыша из колыбельки. — Они должны знать! — Она была готова немедленно убежать наверх, но в комнату вернулась Аманда, держа в руках хрустальную вазу с розами. Она почувствовала возникшее напряжение и хотела знать, что произошло, пока ее не было.

— Куда бы вы хотели их поставить, Лора?

— Не знаю, я не могу… пожалуйста, Гейб!

— Думаю, они будут хорошо смотреться у окна, — мягко ответила Аманда. — А теперь вам, трем джентльменам, думаю, найдется чем заняться, пока мы с Лорой немного поболтаем?

Охваченная паникой, Лора посмотрела то на одного, то на другую, затем снова на мужа.

— Гейб, ты должен им сказать!

Он взял у нее ребенка. Его глаза, очень ясные и все же сверкающие от гнева, встретились с ее глазами.

— Я уже сказал.