Взявшись за подол ночной рубашки и комкая его от страха, Тула произнесла дрожащим голосом:

— Уважаемые господа, вы можете увидеть, как я сложена. Но не более того, я убедительно прошу вас понять это. Для этого я не предназначена, и моему родственнику Хейке и другим могущественным духам из рода Людей Льда, под покровительством которых я нахожусь, это не понравится.

Они не отвечали. Думая о близком конце, она сняла через голову ночную рубашку и стала перед ними на постели, совершенно голая.

Они тщательно рассматривали ее, снизу доверху, облизывая при этом губы длинными красными языками. И впервые на губах у них появилась улыбка — удовлетворенная, наводящая ужас улыбка.

Им нравилось то, что они видели. Им очень нравилось это.

Тула была смертельно напугана: ни одна земная женщина не могла вместить в себя их темные, твердые, как камень, конские половые члены — они должны были это понимать!

Но, возможно, это их не волновало?

Один из них подошел поближе. Он нацеливался прямо на нее.

— Я прошу, не надо! — взмолилась она.

Страшно было смотреть на его лицо с такого близкого расстояния. Его глаза казались огненной преисподней, его верхняя губа приподнялась, и оттуда показались длинные, острые звериные зубы. И он улыбался многозначительной улыбкой, в которой не было ничего дружелюбного — наоборот, эта улыбка была дьявольской.

Взяв в руку свой огромный член, он принялся водить его головкой по ее бедрам, туда-сюда. Член его был холодным, как лед, холодным, как сама смерть, и каждый раз, когда он прикасался к ее чувствительным местам, она чувствовала дрожь. Но, вопреки своему неописуемому страху, она не могла отрицать того, что это доставляет ей удовольствие. И тут он попал прямо в цель. Небольшой нажим — и липкая жидкость потекла по ее ногам. Трепет прошел по ее телу от этого ощущения холода — и он вытащил свой член.

И тогда другой, с жуткими глазами и острыми зубами на треугольном лисьем лице, принялся водить своим торчащим членом от ее колен и выше, раз за разом, и ей казалось, что она сейчас сойдет с ума от жуткого возбуждения; потом он воткнулся в нее, и на этом все кончилось. Отвратительная, холодная жидкость потекла по ее ногам.

Но теперь Тула была так распалена, что сама пошла навстречу третьему, задыхаясь от страха. И в тех местах, к которым он прикасался, она ощущала немыслимую дрожь. В голове у нее шумело, взгляд потускнел, все внимание сосредоточилось на половых органах, а все остальное просто исчезло из ее мыслей, настолько это было теперь для нее несущественно.

Когда к ней подошел четвертый, она заранее раздвинула ноги и испытала неукротимый оргазм, который явно пришелся всем по вкусу, поскольку воздух завибрировал от явно выражаемого удовольствия. Никто из них не причинил ей боли.

После этого они исчезли. Она стояла, прислонившись к стене, еще не отдышавшись, медленно проводя рукой по внутренней части бедер.

«Нужно вытереть это…» — подумала она.

Но бедра и ноги ее были сухими. Ничего на них не было.

«Что же произошло? — подумала она, лежа в постели и все еще стараясь отдышаться. На ней была ночная рубашка, одеяло было натянуто до самых ушей. — Мне все это приснилось? Были ли это мои собственные фантазии, выражающие тоску по любви? Или же это происходило на самом деле? Никогда мне не узнать этого…»

Но она сгорала от стыда за свою собственную похоть. Как она могла? Как она могла?

Поскольку Тула не умела удовлетворять саму себя, эти четверо страшных демонов время от времени возвращались к ней. Могли проходить недели и месяцы — и каждый раз, когда ей требовалась разрядка, они являлись. И она никогда не знала наверняка, снилось это ей или же все это она переживала наяву. Но они удовлетворяли ее — и самих себя — более, чем она того желала.