Somewhere behind the cake stall a man was whistling and Martins knew the tune. He turned and waited. Was it fear or excitement that made his heart beat—or just the memories that tune ushered in, for life had always quickened when Harry came, came just as he came now, as though nothing much had happened, nobody had been lowered into a grave or found with cut throat in a basement, came with his amused deprecating take-it-or-leave-it manner—and of course one always took it.

"Harry."

"Hullo, Rollo (привет, Ролло)."

Don't picture Harry Lime as a smooth scoundrel (не представляйте Гарри Лайма как вкрадчивого прохвоста; smooth — гладкошерстный /чаще всего — о породе собак/; гладкий, ровный; скользкий /о поверхности/; заискивающий, вкрадчивый, льстивый). He wasn't that (он не был таким). The picture I have of him on my files (его фотография, которая у меня в моем деле) is an excellent one (отличная): he is caught by a street photographer (он пойман уличным фотографом) with his stocky legs apart (с его коренастыми ногами расставленными: «врозь»), big shoulders a little hunched (с его большими плечами немного сгорбленными; to hunch — сгибаться; горбиться, сутулиться), a belly that has known too much good food too long (c животом, который знал слишком много хорошей еды слишком долго), on his face a look of cheerful rascality (на его лице вид неунывающего плутовства; rascal — жулик, мошенник, плут), a geniality (радушие; genial — веселый, общительный; добрый, доброжелательный), a recognition that his happiness will make the world's day (представление, что его счастье важно всем на свете: «сделает день всего мира»; recognition — осознание, понимание; сознание, представление). Now he didn't make the mistake of putting out a hand (теперь он не сделал ошибки протягивания руки)—that might have been rejected (это могло быть отвергнуто), but instead just patted Martins on the elbow (но вместо /этого/ просто похлопал Мартинса по локтю) and said, "How are things (как дела)?"

"We've got to talk, Harry (мы должны поговорить, Гарри)."

"Of course (конечно)."

"Alone (одни = один на один)."

"We couldn't be more alone than here (мы не могли бы быть больше одни, чем здесь)."

He had always known the ropes (он всегда знал, что к чему; rope — веревка; to know the ropes — хорошо ориентироваться /в чем-л./ ; знать все входы и выходы), and even in the smashed pleasure park he knew them (и даже в разбитом парке развлечений), tipping the woman in charge of the Wheel (дав на чай женщине, ответственной за Колесо; to tip — давать на чай; charge — нагрузка; поручение; ответственность), so that they might have a car to themselves (чтобы они могли получить одну кабинку только для них). He said, "Lovers used to do this in the old days (любовники когда-то делали это в старые дни), but they haven't the money to spare (нет /на это/ денег; to spare — беречь, жалеть, сберегать, экономить; обходиться /без чего-л./; иметь в избытке), poor devils (бедные черти = бедняги), now (теперь = в настоящее время)," and he looked out of the window of the swaying rising car (и он посмотрел из окна качающейся поднимающейся кабинки) at the figures diminishing below (на фигурки, уменьшающиеся внизу) with what looked like genuine commiseration (с тем, что выглядело, как искреннее соболезнование).