Пока их удерживало опасение, что скоро подойдет подкрепление, но если силы мятежников еще возрастут, солдаты, без всякого сомнения, перейдут на их сторону.

Сен-Марс твердо решил погибнуть, исполняя свои обязанности, но не сдаться.

Он знал, к каким ужасным последствиям для него самого, для короля и для Франции приведет освобождение заключенного.

Он говорил себе, что свобода только увеличит несчастье молодого человека, которому досталась, бесспорно, очень горькая участь, что он не узнает счастья, добившись своих прав, и погубит этим целую страну. Убеждение это, вместе с сознанием своего долга, придавало ему мужество и силы одному, без помощи и защиты, бороться со всеми опасностями.

Толпа же пока ограничилась тем, что окружила губернаторский дом. Мятежники рассчитывали на то, что швейцарцы скоро устанут и не смогут защищаться.

Вокруг расположились толпы мужчин и женщин, с тем чтобы никого не впускать в дом и не выпускать оттуда, по ночам они разводили костры, пели песни и громко выражали презрение к губернатору, который без всякого на то права задерживал арестанта.

Так как нельзя было прямо объяснить народу, кто был несчастный, то между мятежниками распространилось убеждение, что Сен-Марс поступает самовольно, держа арестанта в заточении на острове.

На этот счет стали ходить самые нелепые слухи; губернатору приписывались ужаснейшие преступления.

Народ сам подзадоривал себя выступать в защиту заключенного, женщины неутомимо провоцировали на это мужчин.

Содержатель гостиницы морского городка, где останавливался Сен-Марс с Луи перед отъездом на остров, успел рассказать о замечательном сходстве заключенного с королем. Но на это не обратили внимания. Трактирщика даже не слушали тогда, когда он намекнул на возможность существования брата, которого хотели устранить.

Вероятнее всего народу казалось, что губернатор совершил или собирался совершить какое-нибудь преступление из алчности или из какого-нибудь другого побуждения, и поэтому держал в заключении Железную маску.

В таком состоянии были дела, когда полковник д'Альби неожиданно приехал из Парижа на остров Святой Маргариты.

Он так быстро ехал, что приехал раньше посланного к королю офицера, хотя тот выехал на двенадцать часов раньше него.

В одной из прибрежных деревень, из которой Этьенн собирался переправиться на остров, он услышал об опасности, грозившей Сен-Марсу, и об осаде губернаторского дома.

Несмотря на это, мушкетер не счел нужным брать с собой солдат. Он рассчитал, что это только усугубит опасность, а именно этого-то ему и хотелось избежать, так как восстание необходимо было подавить без шума и огласки. Когда лодочники стали его уговаривать не ехать на остров, он отвечал, что по поручению короля прибыл, чтобы усмирить или наказать виновных.

Лодочники, полагая, что в таком случае губернатору, разумеется, не избежать заслуженного наказания, перевезли полковника, внушавшего им большое уважение, на остров Святой Маргариты.

Приехав туда, Этьенн сразу же оценил обстановку на острове. Он встретился с несколькими бунтовщиками и попросил пропустить его к губернатору, показав им полномочия, данные королем, и его именем требовал повиновения. Сначала они не соглашались, но потом, когда Этьенн напомнил им о последствиях, которые может иметь их отказ, и обещал произвести строгое расследование по делу арестанта, они стали сговорчивее.

Полковник отправился к губернаторскому дому. Он пришел туда поздно вечером. Дом был осажден со всех сторон, грозная, шумная толпа по ночам зажигала факелы и веселилась.

Этьенн, в сопровождении местных представителей, подошел к ним.

— Друзья, — громко сказал он, — я приехал сюда по приказу короля, чтобы разобраться, в чем тут дело и навести порядок на вашем острове.

Ему ответили одобрением. Толпа стала тесниться вокруг полковника, внушавшего всем доверие.