— Вряд ли. Литературой не увлекался. Вот астрономия…

— Простите мое любопытство, капитан, — негромко произнесла Женевьева, прикасаясь легким пальчиком к надраенной трубе оптического прибора. — Какое усиление у вашего телескопа?

— Мадемуазель, — удивился капитан, — Вам это действительно интересно?

— Это же телескоп Кассегрена? Я видела такой, но ваш несколько отличается.

— О, мадемуазель! Я поражен!

Брови Лепешинцева поднялись.

— Увеличение — от двадцати до трехсот «х». И вы действительно правы — я несколько усовершенствовал его. Главное зеркало вогнуто — гиперболическое, вспомогательное — выпукло-гиперболическое. Окуляр в центральном отверстии гиперболического зеркала…

— У нас дома когда-то был телескоп Галилея. Но этот — само совершенство!

Изумленный Тарло чуть не выронил «заряженную» колоду, но все же сдержался и аккуратно подменил ею лежавшую перед ним.

— Мадемуазель! Мне удалось добиться разрешения в четыре градуса!

«Господи, чего еще я не знаю о своей «невесте»? — подумал Тарло. — Это-то, интересно, откуда ей известно?»

— Жени! — делано возмутился он. — Мы играем.

— Прости, милый. Признаться, мне неловко, что отвлекла ваше внимание.

— Потерпи еще немного, мы скоро заканчиваем.

Владимир кивнул, взял лежавшую перед ним колоду и начал без особых изысков перекидывать карты, старательно тасуя их. Командир «Баяна» лениво следил за руками. Он уже десятки раз за сегодняшний день видел этот немудрящий процесс. Однако смотреть и видеть — далеко не всегда одно и то же. Если бы он знал, куда смотреть, то вероятно заметил бы, что, разделив колоду на шесть примерно равных блоков, граф просто-напросто перекидывает их, аккуратно придерживая пальцами, чтобы не сбиться.

— Пожалуйста.

Тарло положил колоду перед соперником. Тот сдвинул. Граф взял карты в руки, снял отодвинутые карты, переложил их якобы вниз, и в одно движение они снова оказались наверху. Капитан начал раскладывать их налево-направо, налево-направо.

— Дама пик! — наконец огласил он. — Желаете увеличить ставку?

— Нет. Я пас!

Тарло со вздохом развел руками.

— Вы победили.

— У нас нет победивших и проигравших, — напомнил довольный капитан. — Признаться, раньше я болел душой, что в случае, если деньги все же достанутся мне, то в формуляре «Звездного атласа» появится имя, прошу извинить, мадемуазель Киба, какой-нибудь праздной девицы. Но вы — для меня честь, что ваше имя войдет… — капитан развел руками, не находя, что и сказать. — Если желаете поговорить об астрономии, пока крейсер стоит здесь, я всегда в вашем распоряжении.

— С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью, если мой ненаглядный Вальдемар будет не против.

— Я еще очень подумаю! Мало ли вдруг беседа затянется и крейсер уйдет в Россию, позабыв высадить новую пассажирку!

— Ну что вы граф! — усмехнулся довольный командир «Баяна». — Тем более, погрузка угля начнется только завтра, так что…

— Кх-кх, — кашлянула Алиса. — Полагаю, ко мне ваше приглашение тоже относится?

— О да, конечно!

Дверь капитанской каюты открылась.

— Разрешите обратиться!

Вахтенный офицер приложил пальцы к козырьку фуражки.