|
– У него нет слабостей, на которых ты мог бы сыграть. – Чушь! – огрызнулся Секст. – Начать с того, что у него нет кораблей и нет адмиралов, до-стойных этой должности. Вообрази, посылать такого изнеженного грека-вольноотпущенника, как Гелен, чтобы отобрать у меня Сардинию! Кстати, этот человек у меня здесь. Он цел и невредим. Корабли и адмиралы – это уже две слабости. У него нет денег – это третья слабость. Повсюду враги – это четвертая слабость. Мне продолжать? – Это не слабости, это просто нехватка, – ответил Меценат, запихивая в рот креветки. – О, они великолепны! Почему они намного вкуснее тех, что я ем в Риме? – Больше ила в воде, более питательная среда. – Ты много знаешь о море. – Достаточно знать, что Октавиан не сумеет победить меня на море, даже если найдет не-сколько кораблей. Организация морского боя – искусство само по себе, а я лучший в этой обла-сти во всей истории Рима. Мой брат Гней был превосходен, но до меня ему далеко. Секст самодовольно откинулся в кресле. «Что происходит с нынешним поколением молодых людей? – с удивлением спросил себя Меценат. – В школе нас учили, что никогда больше не будет другого Сципиона Африканского и другого Сципиона Эмилиана, но их разделяли поколения, и каждый из них был уникален в свое время. Сегодня все не так. Молодым людям выпал шанс показать, на что они способны, потому что столько сорокалетних и пятидесятилетних умерли или уехали в постоянную ссылку. Этому субъекту нет и тридцати». Вдоволь налюбовавшись собой, Секст вернулся к действительности. – Должен сказать, Меценат, я разочарован, что твой хозяин не приехал лично со мной встретиться. Слишком важный, да? – Нет, уверяю тебя, – ответил Меценат самым елейным голосом, на какой был способен. – Он передает тебе самые искренние извинения, но кое-какие события в Дальней Галлии потребо-вали его присутствия там. – Да, я узнал об этом, наверное, даже раньше его. Дальняя Галлия! Какой рог изобилия бо-гатств будет принадлежать ему! Лучшие легионы ветеранов, зерно, ветчина и солонина, сахарная свекла… Не говоря уже о сухопутном маршруте в обе Испании, хотя Италийской Галлии он еще не получил. Без сомнения, он получит ее, когда Поллион решит надеть свои консульские регалии, хотя слух идет, что это случится не сейчас. Еще говорят, что Поллион ведет семь легионов по Адриатическому побережью, чтобы помочь Антонию, когда он высадится в Брундизии. Меценат удивился. – Разве Антонию нужна военная помощь, чтобы высадиться в Италии? Как старший три-умвир, он свободно может передвигаться повсюду. – Но не в Брундизии. Почему жители Брундизия так ненавидят Антония? Они готовы плюнуть на его прах. – Он очень жестоко обошелся с ними, когда бог Юлий оставил его там, чтобы переправить остальные легионы через Адриатику за год до Фарсала, – объяснил Меценат, не обращая вни-мания на то, как потемнело лицо Секста при упоминании о битве, в которой его отец потерпел поражение, изменившее мир. – Антоний бывает безрассудным, а когда бог Юлий дышал ему в спину, это проявлялось особенно сильно. Кроме того, военная дисциплина у него была ослабле-на. Он дал легионерам волю насиловать и грабить. Затем, когда бог Юлий сделал его начальни-ком конницы, он выместил на Брундизии свое раздражение Брундизием. – Тогда понятно, – усмехнулся Секст. – Однако, когда триумвир берет с собой всю свою армию, это несколько похоже на вторжение. – Демонстрация силы, знак императору Цезарю… – Кому? – Императору Цезарю. Мы не зовем его Октавианом. И Рим тоже не зовет. – Меценат сде-лался очень серьезным. – Может быть, поэтому Поллион не пошел на Рим, даже в качестве вы-бранного младшего консула. – Вот менее приятная новость для императора Цезаря, чем Дальняя Галлия, – язвительно заметил Секст. |
