|
За их домом следили, но она думает, что сегодня ночью он попытается по проливу добраться до Бопре. Там еще снег был довольно прочный, кроме того, он знал течение реки как свои пять пальцев. Элуа Маколле решил вернуться к г-ну де Пейраку и предупредить его, а затем послать людей, чтобы они следили за побережьем и встречали всех смельчаков, рискнувших пересечь пролив этой ночью. Возможно, одним из них будет Пасифик. Другие отправятся на лодке на остров, вдруг им удастся поймать его до того, как он пустится в путь. - Садись, - сказал Базиль своему приятелю, - ты тоже можешь понадобиться. Бедный парижанин бросил безнадежный взгляд на скопище льда и бурных течений. - Я умею обращаться с разным оружием: рапирой, кинжалом, ножом; могу набросить веревку на шею, но скакать по твоей сумасшедшей реке! Ах, Базиль, я вспоминаю Сену, какая она кроткая, милая подружка... Но он все же сел в лодку. Был еще один человек, который не слишком радовался. Это был Пиксаретт. - Этот Безумный чудак и я, мы вместе воевали против еретиков. *** В низком каменном доме на северном побережье острова Орлеан мать Пасифика Жюссерана смотрела на своего сына. Она взяла со скамьи, на которой стояли перевернутые ведра, железную лампу и хотела зажечь, но сын остановил ее. - Еще совсем светло. Я не хочу, чтобы видели, как я выхожу из дома. - Кто может тебя увидеть? Никому до нас нет дела. Никто даже не знает, что ты здесь. С тех пор как ты дома, ты все время дрожишь от страха. - Они следят за мной... Я знаю, что они следят за мной. Они хотят помешать мне встретиться с епископом. - Ты просто сошел с ума за время своего долгого путешествия. Тебе везде видятся враги. - Ты ничего не знаешь. Прядешь свою шерсть, собираешь яблоки, готовишь сыр... - Который ты так любишь. Пасифик Жюссеран пожал плечами. Проведя много лет рядом с отцом д'Оржевалем, он перенял у него удивительный дар предчувствия опасности. У индейцев он научился животному нюху, и сейчас он ясно понимал, что за ним следят. - Ты так любишь мой сыр, когда ты возвращаешься домой, пройдя огромный путь и не имея ничего во рту, кроме твоего кожаного ремня, - продолжала рассерженная старуха. Он похлопал ее по плечу, чтобы успокоить. Лучше ничего не говорить ей. Рядом с этой спокойной работящей женщиной он обретал удивительный покой. С женщинами опасно иметь дело, они приносят зло, и только мать - воплощение мира и добра. Ей он показался худым и больным, ей даже захотелось упрекнуть его за это. У нее никого не было кроме него, и она мечтала, что он вернется домой и будет помогать на ферме или же займется своим участком в Леви. Но всегда она вспоминала, что Бог спас их обоих в тот страшный день от ирокезов; тогда она целовала распятие и смирялась со своей судьбой. Он спросил у нее, знает ли она, где сейчас отец д'Оржеваль. В Квебеке? Она ответила, что не интересуется тем, что происходит на материке. Когда пятнадцать лет назад ирокезы напали на их деревню, она потеряла все, и все нужно было начинать с нуля: строить дом, распахивать землю, покупать скот. Ей помогали соседи, хотя поначалу из соседей остались только колдунья и дети, спасшиеся чудом: они собирали травы на холмах. Она решила проводить своего сына, но он отказался. |
