|
.. Предаст земле? Нет, скорее ему придется положить их тела под глыбами льда в ожидании весны, когда можно будет выкопать могилы. Их спальня показалась Анжелике последним убежищем, а здоровый, сильный мужчина, спящий в их постели, - последним ее оплотом перед смертью. Еще совсем недавно ее окружало только счастье. Счастье бесхитростное, запрятанное, затаенное, непохожее на то, что считает счастьем большинство людей, но, несмотря на все, счастье, потому что они вдвоем владели самым ценным, что есть на свете: жизнью, торжествующей жизнью. Теперь смерть вползала к ним, словно туман, словно дым, стелющийся по полу, и, даже если они накрепко запрут все входы и выходы, она все равно проникнет к ним. Анжелика позвала вполголоса: - Жоффрей! Жоффрей! Она не осмеливалась даже коснуться плеча мужа, уже боясь заразить его. Однако когда он открыл глаза и, улыбаясь, посмотрел на нее своими живыми, темными глазами, у нее появилась безумная надежда, что и от этой опасности он сумеет защитить ее. - Что случилось, мой ангел? - Гуроны мессира де Ломени больны оспой... Она с гордостью отметила: он не вскочил, он спокойно поднялся, не проронив ни слова. Она протянула ему его одежду. Он пренебрег только одним - не полежал какое-то время, как любил обычно, потягиваясь после сна с наслаждением хищного зверя, который готовится к ежедневной битве за жизнь. Он молчал. Да и что здесь было говорить, ведь он знал, что она не принадлежит ни к числу тех женщин, которые не могут правильно оценить обстановку, ни к числу тех, что цепляются за пустые слова утешения. Он молчал, но она видела, что он напряженно думает. Наконец он сказал: - Черная оспа? Навряд ли. Ну, предположим, что они принесли ее из Квебека, что там сейчас свирепствует оспа. Но такие болезни обычно появляются весной, с приходом кораблей. И если в Квебеке никто не болел оспой с осени, иначе говоря, с тех пор как замерзла река Святого Лаврентия, то это не может быть оспа... Ход его мыслей показался ей правильным, разумным. Она вздохнула свободнее, и лицо ее порозовело. Прежде чем выйти вместе с ней, он положил руку на ее плечо, на секунду крепко сжал его и сказал: - Мужайся. Глава 2 В вигваме Маколле Жоффрей де Пейрак долго стоял, склонившись над больными гуронами. Их лица были багровые. Когда приподняли их веки, увидели, что глаза у них словно налиты кровью. Дышали они тяжело, со свистом, и все трое были без памяти. - Они и вчера, когда их перенесли сюда, были почти в таком же состоянии, - объяснил Маколле. - Когда я их укладывал здесь, то решил, что они такие ошалевшие от холода. - Ну, так что вы об этом думаете, Маколле? - спросил Пейрак. - Язык не поворачивается произнести, а? Да, это явные симптомы оспы, не отрицаю, но мы не видим еще характерных пустул на теле. Только красные пятнышки... Канадец с сомнением покачал головой. Надо ждать. Ничего другого не остается. Они тихонько обсудили втроем, какие меры предосторожности нужно принять, какие отдать распоряжения. Маколле сказал, что гуронов он берет на себя. Водка, он хорошо знает это по личному опыту, лучший защитник от всех повальных болезней. Он останется здесь, но с бочонком водки. Покачивая головой, старик признал, что даже самые неприятные положения имеют, в конце концов, и свои преимущества. Что ж, он будет пить водку, еще чаще - полоскать себе горло, а также протирать руки после возни с индейцами. |
