|
Она поспешно проглотила несколько штук. В гостиной царило полное смятение. *** Филипп Орлеанский с искаженным от досады лицом пытался всех убедить. - Уверяю вас, друзья, эта женщина потеряла рассудок. Ведь все вы знаете, что ее муж сейчас в Бастилии, он обвинен в. страшном преступлении - в колдовстве! А эта несчастная, завороженная своим ужасным мужем, хочет доказать, хотя вина его очевидна, будто он невиновен. Его величество тщетно пытался сегодня переубедить ее, во время встречи с нею он проявил столько доброты... - Ох уж эта королевская доброта! Королевская доброта!.. - ожесточенно выкрикнула Анжелика. Еще немного, и она потеряет контроль над собой... Тогда ей конец! Анжелика закрыла лицо руками, стараясь успокоиться. Она слышала, как Филипп Орлеанский говорил голосом невинного юноши: - И вдруг у нее начался поистине дьявольский припадок. В нее вселился бес. Король немедленно вызвал настоятеля монастыря августинцев, чтобы молитвами успокоить ее. Но она ухитрилась удрать. Чтобы избежать скандала, его величество не отдал приказа страже схватить ее, а поручил мне отыскать безумную и задержать до прихода монахов. Я в отчаянии, Генриетта, что она испортила вам вечер. Мне думается, самое благоразумное для всех вас будет продолжить игру в соседней гостиной, а я пока побуду с ней здесь, как велел мне брат... Словно сквозь туман, Анжелика видела, как редела толпа теснившихся вокруг нее дам и придворных кавалеров. Встревоженные, боясь не угодить брату короля, они спешили удалиться. Анжелика протянула руки и, собрав последние силы, попыталась ухватить пальцами подол платья принцессы. - Сударыня, - проговорила она беззвучным голосом, - вы не бросите меня на погибель? Принцесса заколебалась и с тревогой взглянула на своего кузена. - О Генриетта, неужели вы сомневаетесь во мне? - трагическим тоном спросил он. - Разве мы не поклялись доверять друг другу, разве нас не соединят скоро священные узы? Белокурая Генриетта опустила голову. - Доверьтесь его высочеству, дорогая, я убеждена, вам хотят лишь добра, - сказала она Анжелике и торопливо вышла из гостиной. Анжелика была словно в бреду и от страха не могла вымолвить ни слова. Все еще стоя на ковре, преклонив колени, она повернулась к двери, за которой так быстро исчезли придворные. Она увидела бледных как смерть Бернара д'Андижоса и Пегилена де Лозена - они не решались выйти из комнаты. - А вы, мессиры, что же? - пронзительным голосом крикнул им Филипп Орлеанский. - Мой приказ в равной степени относится и к вам. Может быть, мне доложить королю, что вздор сумасшедшей внушает вам больше доверия, чем слова его родного брата? Понурив головы, д'Андижос и Пегилен неохотно вышли из гостиной. Это последнее предательство вдруг пробудило в Анжелике боевой дух. - Трусы! Трусы! О, какие трусы! - крикнула она и, рывком вскочив на ноги, спряталась за спинку кресла. Ей чудом удалось увернуться от шпаги шевалье де Лоррена, но вторым ударом он полоснул ее по плечу, и у нее хлынула кровь. - Андижос! Пегилен! Ко мне, гасконцы! - в неистовстве прокричала она. - Спасите меня от северян! Дверь, ведущая в соседнюю гостиную, резко распахнулась. С обнаженными шпагами ворвались Пегилен де Лозен и маркиз д'Андижос. |
