|
На своем темпераментном итальянском языке актеры стали умолять помочь несчастной. И им спокойно ответили по-голландски: "Мы с радостью окажем ей гостеприимство!" *** Теперь Анжелика и Гонтран смотрели друг на друга с некоторым смущением. Наверно, прошло лет восемь с тех пор, как они расстались в Пуатье. Перед мысленным взором Анжелики всплыла картина прошлого: Раймон и Гонтран верхом на лошадях удаляются вверх по узкой и крутой городской улочке. Возможно, и Гонтран сейчас вспоминал трех покрытых дорожной пылью девочек, которые, прижавшись друг к другу, сидели в старой карете. - Я видел тебя в последний раз в Пуатье, - сказал он, - когда ты, Ортанс и Мадлон приехали в монастырь урсулинок... - Верно. А ты знаешь, что Мадлон умерла? - Да, знаю. - Помнишь, Гонтран, ты писал портрет старого Гийома? - Старый Гийом умер. - Да, мне отец писал... - У меня до сих пор сохранился тот портрет. И я написал еще один, лучше... по памяти. Я тебе его покажу. Гонтран сидел на краю постели, положив на кожаный передник, закрывавший колени, свои огрубевшие, перепачканные руки с въевшейся в кожу красной и синей красками, со следами кислот и солей, которые служили ему для изготовления красок, с мозолями от пестика, которым он с утра до вечера растирал в ступке свинцовый сурик, охры, оранжевый свинцовый глет, прибавляя к ним масло или соляную кислоту. - Как же ты докатился до такой жизни? - с некоторой жалостью в голосе спросила Анжелика. Обидчивый нос Гонтрана (фамильный нос де Сансе) сморщился, на лицо молодого человека набежала тень. - Глупая! - сказал он, не церемонясь. - Если я до этого докатился, как ты изволила выразиться, то только потому, что сам того хотел. О, я вполне постиг науки, и иезуиты не пожалели сил, чтобы сделать из меня истинного дворянина, достойного продолжателя знатного рода, поскольку Жослен бежал в Америки, а Раймон вошел в знаменитый орден иезуитов. Но у меня тоже были свои планы. Я рассорился с отцом, ведь он настаивал, чтобы я пошел в армию служить королю. Он пригрозил, что иначе не даст мне ни гроша. И тогда я ушел из дому, побрел, как бродяга, пешком и поступил в Париже учеником к художнику. Сейчас кончается срок моего ученичества, и я отправляюсь бродить по Франции. Я буду ходить из города в город, постараюсь постичь все тайны ремесла живописцев и граверов. Чтобы прокормить себя, буду либо наниматься в подмастерья к художникам, либо писать портреты богатых горожан. А потом я куплю себе звание цехового мастера. Я стану знаменитым художником, Анжелика, я верю в это! Кто знает, может, мне поручат расписывать потолки Лувра!.. - И ты изобразишь на них ад, вечный огонь и дьяволов со скорченными рожами! - Нет, я превращу их в голубое небо с освещенными солнцем облаками, и среди них - короля во всем его великолепии. - Короля во всем его великолепии... - слабым голосом повторила Анжелика слова брата. Она закрыла глаза. Она вдруг почувствовала себя гораздо взрослее своего брата - хотя он был старше ее годами, - потому что он сумел сохранить все свои детские мечты. Он не отказался от них, несмотря на холод, голод и унижения. - А ты даже не спрашиваешь у меня, как я докатилась до такого состояния? - Я просто не решаюсь расспрашивать тебя, - смущенно ответил он. - Я знаю, что тебя насильно выдали замуж за ужасного, страшного человека. Отец был рад этому браку, но мы все очень тебя жалели, бедная моя Анжелика. Ты была очень несчастна? - Нет. |
