|
Иногда к завсегдатаям из этого квартала присоединялись итальянские мимы в ярких лохмотьях, ярмарочные актеры и даже, случалось, весьма подозрительные цыгане с горящими как угли глазами. В ту ночь старик итальянец в красной бархатной маске, которая закрывала ему лицо, и с длинной седой бородой до пояса показывал посетителям презабавную обезьянку. Присмотревшись к кому-нибудь, она потешно передразнивала, как тот курит трубку, надевает свою шляпу или подносит стакан ко рту. Зрители буквально надрывали животы. Гонтран с любопытством наблюдал эту сцену. - Погляди, какое великолепное сочетание - красная маска и белоснежная борода! Но Анжелика, уже начавшая нервничать, думала лишь о том, долго ли ей придется еще ждать здесь. Наконец дверь распахнулась в очередной раз, и на пороге показался огромный датский дог адвоката Дегре. Адвоката сопровождал какой-то человек в широком сером плаще. Анжелика, к своему удивлению, узнала в нем юного Сербало, который, чтобы скрыть бледное лицо, низко надвинул на глаза шляпу и поднял воротник плаща. Анжелика попросила Гонтрана подойти к ним и незаметно пригласить за свой столик. - Боже мой, сударыня, - вздохнул адвокат, садясь на скамью рядом с Анжеликой, - за сегодняшнее утро я уже десять раз видел вас удушенной, двадцать - утопленной и сто раз - погребенной. - Хватило бы и одного раза, мэтр, - засмеялась она. Но в душе ей было приятно, что он тревожится за нее. - Неужели вы так боитесь потерять клиентку, которая и платит вам мало, и подвергает вас опасности? - спросила Анжелика. Он скорчил жалобную гримасу. - Сентиментальность - это болезнь, от которой нелегко излечиться. А если ты к тому же еще склонен к авантюрам, то наверняка можно сказать: ничего хорошего тебя не ждет. Короче говоря, чем больше усложняется ваше дело, тем больше оно меня захватывает. Как ваша рана? - Вам уже все известно? - Это обязанность адвоката-сыщика. Впрочем, должен признаться, присутствующий здесь господин оказал мне бесценную помощь. Сербало с воспаленными лиловыми веками и восковым от бессонной ночи лицом рассказал, как дальше развернулись драматические события в Лувре, свидетелем которых он совершенно случайно оказался. В ту ночь он нес караул у конюшен Тюильри, как вдруг из сада выбежал запыхавшийся человек без парика, который он, видимо, потерял. Это был Бернар д'Андижос. Перед этим он галопом промчался по главной галерее, грохотом своих деревянных каблуков разбудив весь Лувр и Тюильри, из комнат и покоев которых высовывались испуганные лица, а когда часовые пытались преградить ему путь, он отшвыривал их. Торопливо седлая коня, д'Андижос объяснил Сербало, что только сейчас чуть не убили графиню де Пейрак, а он, д'Андижос, поднял шпагу на Филиппа Орлеанского. Через несколько мгновений он уже пришпоривал лошадь и мчался к воротам Сент-Оноре, крикнув, что едет поднимать Лангедок против короля. - Бедный маркиз д'Андижос, - засмеялась Анжелика. - Это он... поднимет. Лангедок против короля?.. - Эге! Вы думаете, он этого не сделает? - спросил Сербало. Он с серьезным видом поднял палец. - Сударыня, вы совершенно не поняли душу гасконца - у него смех легко сменяется яростью, и никогда нельзя предугадать, чем все кончится. Когда он в ярости, тогда, черт возьми, берегись! - А ведь и правда, гасконцам я обязана жизнью. |
