|
- Я слышала даже, что этих щелкоперов сажают в Бастилию, словно они люди, достойные уважения. Почему не в Шатле, ведь они настоящие разбойники? - Не так-то легко их сцапать. Они неуловимы. Они всюду и нигде. Клода Ле Пти уже десять раз должны были повесить, но он снова появляется со своими язвительными песенками, да там, где его меньше всего ждут. Клод Ле Пти - недремлющее око Парижа. Он видит все, знает все, а его не видит и не знает никто. Вот и я никогда не встречал его, но думаю, что уши у него не меньше, чем поднос цирюльника, так как они вбирают в себя все столичные сплетни. Его бы надо не преследовать, а нанять на должность осведомителя. - Его надо повесить, вот и все! - Правда, наша дорогая и бездействующая полиция относит этих газетчиков к неблагонамеренным лицам, но ей никогда не удастся схватить поэта с Нового моста, если в это дело не вмешаемся мы - я и моя собака. - Сделайте это, умоляю вас! - Анжелика обеими руками схватила Дегре за его брыжи из грубого холста. - Пусть Сорбонна притащит мне его живым или мертвым! - Нет, уж лучше я преподнесу его кардиналу Мазарини, потому что, поверьте мне, он самый главный его враг. - Как же могли допустить, что этот лжец так долго и безнаказанно распространяет свою стряпню? - К сожалению, сила Клода Ле Пти заключается в том, что он никогда не лжет и очень редко ошибается. Анжелика хотела возразить, но вспомнив о маркизе де Варде, прикусила язык, подавив свою ярость и стыд. Глава 42 За несколько дней до рождества выпал снег. Город оделся в праздничный наряд. Церкви украсились сценами, изображающими рождение Христа, в яслях из толстого картона и ракушек между быком и ослом лежал младенец Иисус. По грязным от талого снега улицам Парижа тянулись длинные шествия религиозных братств с хоругвями и песнопениями. Как и каждый год, следуя обычаю, августинцы из городской больницы пекли горы оладий, поливали их лимонным соком, и дети, наполнив тазы, разбредались по всему Парижу продавать их. Оладьи августинцев разрешалось есть во время поста. Вырученные деньги шли на рождественские подарки неимущим больным. Как раз в это время жизнь Анжелики наполнилась бурными событиями. Затянутая в зловещую паутину, которой был окутан ужасный процесс, она едва ли замечала, что наступили благословенные предрождественские дни. Сначала как-то утром в Тампль пришел Дегре и сообщил Анжелике, какие сведения ему удалось получить по поводу назначения судей. - Прежде чем сделать выбор, долги изучали каждого. И отбирали их - не будем строить иллюзий! - исходя вовсе не из их беспристрастности, а из их приверженности королю. Кроме того, старательно были отведены те магистраты, которые хотя и преданы королю, но имеют репутацию людей мужественных и в известных случаях могут не поддаться нажиму со стороны короля. Это прежде всего один из самых знаменитых наших адвокатов мэтр Галлеман, положение которого весьма прочно, потому что во времена Фронды он открыто встал на сторону королевской власти, хотя вполне мог угодить за это в тюрьму. Но он из тех людей, которые не боятся никого, и его неожиданные выпады не раз потрясали Дворец правосудия. Я очень надеялся, что его включат в число судей, но, увы, выбраны только те, в ком абсолютно уверены. - После того что я узнала за последнее время, в этом можно было не сомневаться, - мужественно ответила Анжелика. - Но вы знаете хотя бы несколько имен из тех, кого уже назначили? - Прежде всего канцлер Сегье. Он будет лично вести допрос для проформы и для того, чтобы создать вокруг процесса побольше шумихи. |
