|
Судья Фалло де Сансе, казалось, чувствовал себя как на раскаленных угольях. Он не глядел в лицо коллегам и беспокойно ерзал в своем кресле, обитом красным бархатом. "Бедняга Гастон", - подумала Анжелика и тут же забыла о нем. ...Печь, в которую один из швейцарцев то и дело подкладывал уголь, раскалила тигель докрасна, затем почти добела. - Стоп, - крикнул Фриц Хауэр. Весь в поту, покрытый сажей и пеплом, он все больше напоминал некое исчадие ада. Он подошел к одному из мешков, достал из него большие гнутые клещи и вынул из огня тяжелый тигель. Откинувшись всем телом назад и твердо стоя на своих кривых ногах, он поднял его, казалось, без всякого труда. Куасси-Ба подставил изложницу, и в нее потекла блестящая, как серебро, окутанная белым дымом струя. Граф де Пейрак, словно очнувшись, усталым голосом пояснил: - Итак, произведена плавка передельного свинца, который поглотил из золотосодержащего штейна ценные металлы. Теперь мы разобьем изложницу и немедленно произведем купелирование этого свинца в купели из костной золы, помещенной в глубине печи. Фриц Хауэр показал эту купель - большую белую плиту с углублением посередине. Затем задвинул ее в печь и стал выбивать слиток из изложницы, положив ее на наковальню, и величественное здание суда несколько минут оглашалось громким стуком молота. Наконец слиток осторожно положили в углубление купели и снова раздули огонь. Когда купель и свинец накалились докрасна, Фриц Хауэр дал знак остановить мехи, и Куасси-Ба выгреб из печи остатки древесного угля. В печи теперь находилась только красноватая купель, в которой бурлил расплавленный свинец, становясь все светлее. Куасси-Ба, вооружившись маленькими ручными мехами, направил струю воздуха на кипящий свинец. Холодный воздух не только не унял жар, но еще больше усилил его, и свинец стал ослепительно светлым. - Вот оно, колдовство! - крикнул Беше. - Угля нет, а из адского огня рождается философский камень! Смотрите! Появляются три цвета! Мавр и саксонец продолжали по очереди подавать воздух на расплавленный металл, который, словно блуждающий огонь, судорожно вздрагивал, мерцал, завихрялся. В центре массы сформировалось огненное яйцо, затем Куасси-Ба отложил мехи, и яйцо встало стоймя, завертелось волчком, потом начало блекнуть и постепенно совсем потемнело. Но вдруг оно снова ярко засветилось, побелело, подпрыгнуло, выскочило из углубления купели, глухо стукнувшись об пол, и покатилось к ногам графа. - Яйцо сатаны стремится к своему создателю! - закричал Беше. - Это молния с громом! Это гремучее золото! Сейчас будет взрыв! Публика завопила. В полутьме, которая вдруг наступила в зале, слышно было, как Массно требовал свечей. Не обращая внимания на страшный шум, монах Беше продолжал кричать о "философском яйце" и "доме премудрого цыпленка" до тех пор, пока какой-то шутник клерк не влез на скамью и не прокричал звонким голосом "кука-реку". "Боже мой, они ничего не понимают!" - подумала Анжелика, ломая руки. Наконец в разных концах зала появились стражники, неся тройные канделябры, и шум понемногу утих. Граф, который за все это время не шелохнулся, тронул палкой металлическое "яйцо". - Куасси-Ба, подними слиток и передай его господину председателю. В мгновение ока мавр подскочил к металлическому яйцу, взял его своей черной рукой, отчего оно показалось особенно блестящим, и поднес Массно. |
