– Вся эта болтовня об антихристе, – пробормотал Билл, вспоминая жуткую смерть Джима и преследование Кэрол, которое начали «избранные».

Кэрол беспомощно, почти извиняясь, пожала плечами.

– В сущности, я никогда не верила ничему, что говорила о моем ребенке тетушка Грейс и вместе с ней все эти жуткие люди. Поэтому и сбежала с Ионой в Арканзас, где родился Джимми. Первые несколько месяцев он был совершенно нормальным младенцем, но скоро я стала подозревать, что с ним происходит нечто странное, нечто... зловещее. Я объясняла эти подозрения всем тем кошмаром, который пережила, когда носила его, всеми чудовищными вещами, которые про него говорили, предрекая, что он будет антихристом, и прочее в том же духе. Но через какое‑то время поняла – Джимми, без всяких сомнений, не нормальный ребенок. Физически он рос и развивался нормально, но умственно и морально не походил ни на одного ребенка в мире.

Она умолкла, и Билл заметил, что ее бьет дрожь.

– А именно? – уточнил он.

Неотрывно глядя в потолок, в угол, она коротко поведала о пятнадцати годах, прожитых рядом с ребенком, который в действительности никогда не был ребенком и никогда не нуждался в родителях.

– В конце концов, в пятнадцать лет он ушел от меня. После его ухода я раздала оставшийся капитал благотворительным заведениям – мне не нужны были эти деньги – и вернулась в Нью‑Йорк. Встретила одного человека, мы поженились. Вот так я... устроилась. Мистер Вейер связался со мной несколько лет назад. Мы встретились и поговорили о Джимми. Не знаю, верю ли я, что Джимми – тот самый Расалом, о котором он толкует, но и не скажу, что не верю. Это объясняет многие ужасы, происходившие с момента его зачатия. – Она посмотрела на Ренни, потом на Билла. – А вам что он сделал?

Билл рассказал Кэрол о Саре и о том, что она сотворила с Дэнни пять лет назад, рассказал ей о Рафе и о том, как он исковеркал Лизл, и о том, что они сделали с Эвом.

– Только мистер Вейер не думает, что они были его настоящей мишенью, – заключил он. – Он полагает, что Раф, или кто бы он ни был, вредит мне. Может ли это быть?

Кэрол кивнула.

– Он ненавидит тебя.

Билл на миг потерял дар речи.

– Меня? Что ж я мог ему сделать?

– Ты едва не убил его.

Билл, замерев, слушал, а она говорила, напомнив ему о своей неудачной попытке соблазнить его тогда, в особняке Хенли, и о том, чем закончилась эта попытка, когда она чуть не выкинула ребенка, не зная, что носит его.

– Он тогда мог погибнуть, – объяснила она, – и винит в этом тебя, Билл.

– Меня? Но я не имею к этому...

– Вы имеете к этому самое прямое отношение, – заявил Вейер. – Миссис Трис рассказывала мне о том случае. Мне ясно, что Расалом руководил ею из чрева, толкнув на такую несвойственную ей попытку. И именно то, что вы не уступили, сдержали обет – не важно, что Бога, которому вы его дали, не существует, – предпочли следовать тем путем, который избрали для себя в жизни, к той цели, которую считали верной, довело дело до выкидыша. – Он печально покачал головой. – Какая жестокая ирония судьбы, что вы сами вовремя доставили ее в больницу, чтобы спасти ребенка. Ибо этот самый ребенок вернулся, чтобы разбить вашу жизнь.

Разум Билла восстал против того, что он слышал.

– Он сотворил это с Дэнни из‑за того, что я отказался от Кэрол? И привязался к Лизл по той же причине?

– Я убежден также, что это он наслал огонь на дом ваших родителей, – сказал Вейер. – Не случайно они погибли в тот самый день, что и ваш друг Джим Стивенс.