Так и не вспомнил.

Конечно, можно было довериться мнению серьезных ученых, уже успевших сообщить с газетных страниц, что случившееся в Польше не более чем природный катаклизм, пусть и невиданных масштабов.

Три года назад Жермен де Синес писал именно об этом.

* * *

Люсин я без всякого труда нашел в «Старом Жозефе». Народу было мало, и я сразу же заметил ее за одним из столиков.

– Граппа, мсье? – вопросил памятливый бармен, беря в руку знакомую черную бутыль. Я чуть было не согласился, но вовремя сдал назад. Это парни из голливудских фильмов могут хлестать спиртное круглые сутки.

– «Доктор Пеппер»  есть?

Полюбовавшись выражением его лица, заказал крепкий кофе.

Когда я подошел к столику, она даже не подняла взгляд. И только когда присел, посмотрела без всякого удивления.

– Я почему то думала, что вы придете вчера.

– И решили, что я испугался Гастона с его страшной навахой, – понял я. – Как бы мне оправдаться? Пришлось уделить время одной старой знакомой. Она не из тех, от чьих приглашений отказываются.

Люсин посмотрела так, словно заметила на скатерти большого черного таракана. В Мексике таких именуют «кукарача».

– По вашему это оправдание, мсье Корд?

Гарсон принес кофе, и я воспользовался ситуацией, чтобы не спешить с ответом.

– Гастона я не испугался, – вздохнул я, отхлебнув пару глотков. – Испугался за вас. Какой то тип из детективного агентства очень интересовался нашей поздней прогулкой. Кто нибудь из ваших знакомых мог его нанять?

Люсин покачала головой, бледно улыбнулась.

– У нас на Монмартре нравы куда проще. Если, конечно, его не прислала ваша супруга, мсье.

Я чуть не подавился кофе и поспешил поставить чашку на скатерть. Кажется, ее это слегка развеселило.

– Вы типичный американец, мсье Корд.

Я так и не понял, хорошо это или плохо.

– Сегодня вечером я рискну выступить, у меня есть новая песня. Не приглашаю, просто ставлю в известность. А за меня бояться не стоит, кому я нужна, кроме Гастона? Но даже его интересуют только мои деньги, свободное время он предпочитает проводить с другими.

Мелодрама для фермеров Великих Равнин приближалась к кульминации. Неужели Анна Фогель права?

Я улыбнулся.

– Очень постараюсь прийти.

Она даже не кивнула. Чтобы поставить точку в разговоре, я решил спросить о чем нибудь совершенно постороннем, о совершеннейшем пустяке.

– Люсин! А Перпиньян действительно красивый город?

– Никогда там не бывала, – равнодушно бросила она.

Я почему то крепко обиделся.

3

Сосед тоже не спал, даже не делал вид. Странный швед неподвижно сидел на нарах, время от времени беззвучно шевеля губами. То ли молился, то ли что то повторял в уме. Доброволец Земоловский встал, подошел ближе. Стурсон Сторлсон внешне никак не отреагировал, но губы замерли.

– По польски вы понимаете, но, вероятно, не говорите? А если. Sprichst du Deutsch?

Взгляд шведа остался прежним, никаким, но уголки рта еле заметно дрогнули. Бывший гимназист принялся лихорадочно вспоминать немецкие слова, выдергивая их из вязкой пучины Памяти. Он не просто учил Deutsch, приходилось и разговаривать. Кажется, кто то заметил, что первым делом будущий солдат запоминает ругательства, но у него было иначе. Sicherung. Dynamitladung. Ausfuhrungsobjekt.

Взрыватель, динамитный заряд. Объект исполнения!

Пучина колыхнулась от близкого взрыва. Слова чужой речи искрами взметнулись над Последним полем.

– Завтрашний день я. Я могу не пережить. Если вам очень повезет, если уцелеете.