Сесть не предложили, хотя табурет с привинченными к полу ножками рядом, у левой ноги. Бывший гимназист старался стоять ровно, чтобы не показать слабость. Соседа учителя час назад снова увели. На всякий случай он попрощался, попросив не судить строго.

– А ты напрасно молчишь, Земоловский! Сейчас я чай допью и ребят кликну. Сразу запоешь птицей канарейкой! Признаешься во всем, даже в том, что копал тоннель из Кракова в Лондон, чтобы оружие тайно перевозить.

Последний кусок сахара «малиновый» разгрызал с особым старанием.

– Скажешь, глупость? А это не глупость, Земоловский, а тактика. Если человек признался в том, что тоннель до Лондона копал, то все прочее без лишних раздумий подпишет.

Бывший гимназист еле заметно пожал плечами. Каннибалы, что с них взять? «Малиновый», однако, заметил и одобрительно кивнул.

– Осознал, vrazhina? Проникся? Ладно, садись!

Ноги устали, и он невольно вздохнул с облегчением – стоять пришлось больше двух часов. Следователь заметил и это.

– Хорошо, правда? А знаешь, парень, что такое «stojka»? Я сижу за столом, с бумагами работаю, а ты стоишь. Потом приходит сменщик, тоже работает. А ты все стоишь, стоишь. Затем я возвращаюсь. Представил? А стоять не захочешь, усадим. И спать не дадим. Будь ты из камня сделан, на третьи сутки во всем признаешься. И заметь, на тебе ни синяка, ни царапины.

Отставил в сторону подстаканник, посуровел лицом.

– Слушай внимательно, kontra nedobitaya. Трудящиеся Западной Белоруссии и Западной Украины единодушно высказались за воссоединение со своими братьями, живущими в СССР. Однако не всем такое по душе! Буржуазные националисты, лютые враги белорусского, украинского и польского народов, встретили это решение усилением диверсий и террора. Но наши славные органы не дремлют! В ближайшее время в Минске и во Львове состоятся судебные процессы против агентов вражеского подполья. У тебя, Земоловский, есть шанс прожить еще немного и даже сохранить свое хилое здоровье – до самой положенной тебе пролетарской стенки. Пойдешь обвиняемым, если мы с тобой договоримся, конечно. Это лучше, чем превратиться в мешок с кровавыми костями, правда? Ocenil?

И тут он впервые по настоящему удивился. Большевикам нужен очередной кровавый спектакль, это ясно. В таком деле они мастера, и Зиновьев в грехах каялся, и Бухарин. Во всем повинились, всех оговорили, куда там Шекспиру! Но он то – не Бухарин! Какой смысл выводить на процесс под вспышки фотокамер ученика белостокской гимназии № 3?

Следователь криво усмехнулся.

– Героем все равно не умрешь, не позволим. Завтра здесь, в этом кабинете, начнешь писать показания. И начнешь с себя, со своей вражеской личности. Кто, откуда, от какой разведки деньги получал. И не вздумай врать, нам все известно!

Стер усмешку с лица, поглядел в глаза.

– Спрятаться думал? Под чужой личиной затаиться? Никакой ты не гимназист! И не Земоловский!..

2

Что отмечали славные парни новобранцы, выяснилось утром, когда я спустился вниз, к стойке портье. У выхода толпилась дюжина похмельного вида соотечественников во главе с все тем же сержантом Ковальски. Тот внешне был бодр, и даже пытался покрикивать, но взгляд имел стеклянный. Груда чемоданов не дала усомниться в происходящем. Отъезд! Вчера его и отмечали. Очередная «молекула» отбывала в Брюссель.

Месяц назад газета «Правда» разразилась грозной статьей по поводу «поджигателей войны» и их покровителей. В последние были зачислены все империалистические державы мира, но особенно досталось французам с британцами. Легион Свободы прямо не назывался, превратившись в «фашистских и троцкистских провокаторов». Тон статьи свидетельствовал, что кому то в Москве попала под хвост крепкая вожжа.