– Лучше не поминать вслух, – подхватил тот. – Мое нынешнее начальство ничем не отличается от начальства прежнего. Если я скажу не «Клеменция», а «Аргентина», что нибудь изменится? Так вот, аналитик выдал расклад, по которому Сталин Польшу все таки может додавить. Дело не в потерях и не в резервах, следует учитывать саму его личность. Для Сталина важен только результат, никакие жертвы ему не помешают. Значит, все зависит от «хоппо».

Полюбовавшись эффектом, снисходительно пояснил.

«Хоппо» – «северные», если я не забыл японский. Сторонники экспансии на север, прежде всего против СССР. Бои на Хасане показали, что Красная армия ничуть не сильнее японской, а сейчас у Номонгана японцы имеют все преимущества, включая авиацию. Если «хоппо» убедят императора начать войну, Сталин потеряет весь Дальний Восток. Момент очень удобный, из польского капкана русские выберутся не скоро, особенно если выступит Венгрия. Вчера Хорти заявил о создании специальной армейской группы «Арпад» и обвинил русских в нарушении венгерской границы.

Антек потер лоб, пытаясь понять хотя бы половину. Его новый мир оказался очень и очень сложен. А он, горе заговорщик, собрался ехать в Варшаву, чтобы там кого нибудь пристрелить. И многое бы изменилось?

«Он был террорист и подпольщик».

* * *

Стрелять в этот день снова довелось, но обещанные зулусы так и не появились. Вначале мишени стояли и двигались среди травы, затем видение обрело глубину, и он оказался на крыше. Внизу – большая площадь, сразу же показавшаяся знакомой. Мишень обнаружилась на заднем сидении открытого авто.

Feuer!

Мишень не давалась, машина двигалась – прямо и зигзагами – резко тормозила, даже крутилась на месте. Но куда то Антек все таки попал, во всяком случае, Мара его не ругала, сказала лишь, что до зулусов ему еще далеко.

А потом она стреляла сама. Мишени были в поле, они почему то двигались шеренгой, словно гренадеры из прошлого века. Девушка всаживала в них обойму за обоймой, мишени падали, но Антек заметил, что у него получается как бы не лучше. Зулусы Маре тоже не по плечу.

Оружие чистили вместе. В воздухе стоял запах масла и сгоревшего пороха. А потом девушка как то резко помрачнела и ушла, даже не попрощавшись. Только за ужином и встретились.

* * *

Вечера на «Плутоне 1» были невероятно скучны. Радио имелось только в комнате с табличкой «Media communicationis», куда можно заходить только во время дежурства, патефон с пластинками отсутствовал как явление. Книги? На его вопрос девушка лишь развела руками, потом, немного подумав, ушла ненадолго и вернулась с самой настоящей книгой в твердой обложке и с картинками. Антек раскрыл, полистал. Стихи? Стихи!

Carles li reis, nostre empere magnes

Set anz tuz pleins ad estet en Espaigne:

Tresqu'en la mer cunquist la tere altaigne.

N'i ad castel ki devant lui remaigne;

Mur ne citet n'i est remes a fraindre,

Fors Sarraguce, ki est en une muntaigne.

Сообразил, хотя и не сразу. «Песнь о Роланде»! Но. На каком языке? Это даже не французский!

Мара, невозмутимо пожав плечами, пояснила, что именно на этом не французском «там» и пишут, и говорят. На объекте есть библиотека, в ней половина книг на нем, все прочее же на латыни.

Принести?

Поэтому Антек вернулся в свой бокс без особого настроения. И очень обрадовался, когда почти сразу в дверь постучали.

– Пойдем! – позвала его Мара.

* * *

Стол, на нем медицинская банка с плотно пригнанной крышкой, рюмки – и большая бутыль с минеральной водой, явно из столовой.