Он видел, как она напряглась и, сжавшись от страха, прикрыла руками свое тело.

— Ты прекрасна, — прошептал он, проклиная себя за хрипловатую нотку желания, прозвучавшую в его словах. Сопротивляясь стремлению разомкнуть ее руки, он наклонился и нежно поцеловал ее ключицу, затем провел губами по атласной коже ее шеи, пощекотал языком ямочку в самом низу, где трепетно билась маленькая жилка.

Медленно его губы, наконец, добрались до ее губ, и тогда он почувствовал, как руки безвольно упали вниз. Голова Алессандро закружилась, когда он ощутил ванильный вкус ее кожи.

Он не мог больше терпеть. Он безумно хотел ее.

На мгновение оторвавшись от Тэмсин, он откинул с кровати покрывало и, подняв ее на руки, уложил на прохладные простыни. Затем сорвал с себя пиджак, скинул ботинки. Он не хотел пугать ее, поэтому оставил на себе остальную одежду, но Тэмсин, приподнявшись на кровати, стала расстегивать на нем рубашку.

— Пожалуйста. Я хочу видеть тебя, Алессандро. — Она судорожно перевела дыхание, сгорая от желания. — О боже, я хочу ощутить тебя…

Он замер и стоял неподвижно, как статуя, когда она расстегивала его рубашку, и еле сдержал блаженный стон, когда почувствовал, что руки ее гладят его обнаженную грудь, его плечи, раздевая его.

Алессандро снова бережно уложил ее на кровать, поглаживая ее руки. Тэмсин напряглась, инстинктивно убрав от него правую руку, но он продолжал ласкать ее. Нагнувшись над Тэмсин, он обхватил ее талию, затем прикоснулся губами к ее бедру, обвел языком ее пупок…

О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Неужели она сказала эти слова громко вслух? Тэмсин не была уверена в этом. Голова у нее кружилась. Она замерла, а Алессандро опустился ниже, руки его сжимали ее бедра, а губы прижались к тому самому месту, где до боли горело ее желание.

И когда язык его проник под ее повлажневшие шелковые трусики, ее охватил экстаз. Извиваясь в его неподвижных руках, она вскрикнула от наслаждения.

Алессандро поднял голову. Терпение его достигло предела. Потребность овладеть ею, почувствовать ее всю целиком стала такой же неотвратимой и жизненно важной, как потребность дышать.

Он никогда никого так безумно не хотел.

— Покажи мне. Покажи мне, Алессандро… — простонала Тэмсин.

Оторвавшись от нее, он сбросил с себя оставшуюся одежду и взял презерватив. Тэмсин уже скинула с себя шелковые трусики, и только маленький бюстгальтер оставался преградой между ними. Не отрывая от нее губ, Алессандро расстегнул его одним движением руки и не смог сдержать стон, когда ее напрягшиеся соски уперлись в его грудь.

И в конце концов, ему не пришлось ей ничего показывать. Он осторожно и нежно вошел в нее и почувствовал, как она закинула ноги на его спину, затем изогнулась под ним и, ошеломленная от небывалых ощущений, закричала от безудержного наслаждения.

Алессандро больше не владел собой; страсть переполнила его, перелилась через край и взорвалась с небывалой силой, словно ракета в ночном небе. Он содрогнулся в конвульсиях, и ему вдруг стало несказанно легко, будто он сбросил с себя неимоверный груз.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Сердце Алессандро билось так сильно, что звук этот, казалось, наполнял все окружающее пространство. Аргентинское солнце было теплым под ее щекой.

Они лежали в серебристой полутьме, и все вокруг снова было тихо. Исчез шум в ушах, звуки громовых раскатов, оркестра и салюта, эхом раздававшихся в ее голове всего лишь несколько мгновений назад. Сейчас она словно качалась на волнах какого-то теплого тропического моря, купаясь в блаженном экстазе, который все еще не покидал ее расслабленное тело.

Алессандро тихо пошевелился, взглянув в ее лицо. Он откинул прядь волос с ее лба и провел ладонью по нежной щеке.