На самом деле в последнее время это стало ее проклятием. Когда я отследил Марлу – невезучую девушку, с которой обнимался на новогодней вечеринке, – до заброшенной станции подземки под 18‑й стрит, то в порядке самозащиты прихватил с собой стерео с записями Эшли.

– Я предпочитаю Kill Fee.

– Kill Fee? Они, типа, металлический рок?

– Извини, но они альтернативный рок. Она округлила глаза.

– Все равно. Интересно, ты понимаешь, что, если твоя подружка вдарена в Эшли Симпсона, это не намного лучше, чем увлекаться им самому?

– Бывшая подружка. – Я пошел по комнате, убирая книги из библиотеки Ночного Дозора. – Да и не настоящая подружка… так, краткое знакомство.

– И все же ты хранишь ее любимые записи? Очень мило.

Я застонал.

– Послушай, можешь оставаться здесь, но не надо ничего вынюхивать.

Ласи бросила взгляд на футболку на полу.

– Да, ну… по крайней мере, я не прихватила с собой ультрафиолетовый фонарик.

– Эй, это было нужно для работы. Обычно я не разыскиваю телесные жидкости. – Я подошел к футону и раскатал его. – Кстати, я постелю сюда чистое белье. Можешь спать здесь.

– Послушай, я вовсе не хочу выгонять тебя из постели. – Она перевела взгляд на ветхую кушетку. – Вот это меня вполне устроит. Вряд ли я когда‑нибудь снова буду спать близко к полу. В особенности с зараженной крысой всего в десяти футах.

Я посмотрел на чулан, но на этот раз у ВНШ комментариев не было.

– Я и сам могу лечь на кушетке. Она покачала головой.

– Ты слишком длинный. И проснешься весь скрюченный. – Она села, все еще не снимая куртки, – А мне все равно. Я слишком устала. Я так устала, что мне плевать даже на твоих голубиных клещей. Будешь спать где всегда, ладно?

– Ну… хорошо.

По крайней мере, кушетка и футон находились на приличном расстоянии друг от друга. Жасминовый запах Ласи уже заполнил квартиру, и ладони у меня вспотели.

Она легла прямо в куртке и во всем остальном.

– Разбуди меня около десяти, ладно?

– Разве ты не будешь чистить зубы?

– Я забыла взять зубную щетку. У тебя есть лишняя?

– Нет. Извини.

– Парень, я много чего забыла. Как обычно, когда сильно напугана.

– Прости.

– Это не твоя вина, парень.

Она закрыла глаза, а я пошел в ванную, стараясь двигаться как можно тише – каждый звук для моего сверхчувствительного слуха воспринимался как грохот. Я спрятал свою зубную щетку, на тот случай, если Ласи приспичит утром почистить зубы. Пользоваться одной щеткой с инферном не слишком удачная идея, учитывая, что каждый раз десны совсем чуть‑чуть, но кровоточат. Мало ли что может случиться.

Когда я вышел из ванной, Корнелиус покончил с едой и таращился на чулан. Я опустился на колени, некоторое время гладил его и был вознагражден довольным мурлыканьем. У него не хватило бы силы открыть чулан, но мне не хотелось, чтобы они с ВНШ провели всю ночь, вопя друг на друга. Как всегда, я сунул собранный с него мех в пластиковый зиплоковский[11] пакет.

И лег не раздеваясь. Ласи ни разу не пошевелилась с тех пор, как закрыла глаза. Ей и самой пришлось изрядно скрючиться на кушетке, и я почувствовал себя виноватым – за то, что лежу на почти настоящей постели, и за то, что из‑за меня взлетел на воздух ее мир.

Тишина никак не наступала. Я слышал урчание Корнелиуса у себя в ногах и частое дыхание охваченной паникой ВНШ, дрожащей в своей металлической тюрьме. Я ощущал запах кошачьей еды, раздражения Корнелиуса и даже запах зараженной крысы, имеющий странный привкус ее «семьи».