– Она спрашивает: как долго понадобятся ее услуги?

    – Возможно, шесть раз по шесть дней, – ответствовал Джиэс.

    – Долго. Но цена устраивает обеих.

    – Спроси, полностью ли она согласна с условиями сделки, потому что потом уже ничего нельзя будет переиграть или изменить. Мне нужно знать точно.

    – Она понимает.

    – Все равно переведи. На всякий случай.

    Сийгин выполнил просьбу.

    – Половину денег вперед – и не будет никаких изменений.

    Златоглазая красавица улыбнулась, сверкнув зубами-жемчугами, подтверждая свои слова энергичным кивком.

    Мамаша полуорки поджидала их, сидя на корточках в густом тенечке старой твы. В отличие от дочки, Грист была закутана в покрывала по самые брови почище иной чистокровной тангарки. Но все равно было заметно, что она женщина невиданной красоты, только часть которой унаследовала Шинтан. Грист взирала на эльфа безучастно, улыбнулась вежливо, как уважаемому клиенту, тут же предложила разбавленный хассар и, услышав отказ, равнодушно пожала плечами.

    – Мы будем ждать условленного знака от вас, – заверила она гостей перед прощанием, провожая их до калитки.

    – Красивые женщины, – молвил Сийгин. – Шинтан ты понравился.

    – Она тебе так и сказала? – полюбопытствовал эльф.

    – Почти, – загадочно ухмыльнулся эш. – Ты не должен думать лишнего, потому что Шинтан не просто одаривает своим вниманием каждого встречного. Она долгое время служила жрицей в храме Сайлориан и посвящена во многие таинства Матери всех страстей. Она сама выбирает, с кем провести время. И никто не вправе судить ее.

    – Я не сужу.

    – Правильно. Шинтан достойна всяческого уважения.

    Чистую правду говорил орк. Даже недолгое присутствие посвященной жрицы давало чудесное ощущение заполненности и цельности. Так и должно было быть. За этим и ходили в храмы Сайлориан мужчины и женщины всех рас. А вовсе не за тем, о чем шипели святоши из церкви Круга. За тем самым ходили в бордели. В Жемчужных храмах нет места для грубой животной похоти.

    – Грист – мудрая женщина, – продолжал Сийгин. – Она не стала идти против судьбы и отдала ребенка, зачатого насилием и мукой, в услужение к богине учиться любви. Только так можно прервать цепь зла.

    Джиэсу вспомнились восхитительные глаза Грист, точеные черты ее лица, и в душе вскипел гнев против того грязного ублюдка, который посмел мордовать столь прекрасное существо. Как всякому эльфу, ему претило попрание красоты в любом ее проявлении, будь то цветок, женщина или произведение искусства. Красота и гармония были и оставались единственной ценностью этого мира, достойной защиты.

    – Приглашаю тебя отобедать со мной в «Грифоне», Сийгин. Хочу познакомить тебя с моим старинным другом, – сказал, неожиданно даже для себя, Джиэссэнэ.

    – С большим удовольствием, – согласился орк.

    В компании с эльфами он чувствовал себя более уверенно, да и в «Грифоне» ему всегда нравилось.