Но, убедившись в этом, он решился воспользоваться тем, что подсунул ему Гудвин. Антон шагнул вперед, тесня меня к двери, но я вывернулась, чтобы не стоять к ней слишком близко. Сейчас все это казалось более реальным, чем мой дом: летящий в лицо снег, нервный Антон, Гудвин, который сначала пытался меня завлечь, а потом решил от меня избавиться. Интересно, Антон сам выбрал безлюдную поляну в чужом округе или это Гудвин велел ему открыть дверь именно здесь?

– Он хочет, чтобы ты работал на него, так? – Я отступала вдоль памятника. – Ты же его ненавидел, Антон! Он приказал тебе только это или что-то еще?

– Не твое дело.

– Мое, говори!

Антону не нравился этот разговор. Он надеялся, что я просто исчезну и не буду его мучить. Но я ждала ответа, и он нехотя заговорил:

– Он сказал, у тебя большая власть, и ты сильно ему мешаешь. Так что либо ты работаешь на него, либо не переходи ему дорогу.

Меня захлестнула острая грусть.

– Эта дверь меня убьет! Ты правда решил, что Гудвин отпустит меня с миром, а потом вернет тебе мать? Да он ведет себя как менеджер по продажам! Готов тебе что угодно предложить, лишь бы ты заплатил!

Я остановилась на безопасном расстоянии от двери. Снег набился мне в ботинки.

– Мне все равно. Уходи, пока наши не приехали. Давай по-хорошему? – умоляюще сказал Антон.

– А то что?

Пару секунд он колебался, а потом схватил меня за воротник и двумя руками подтянул ближе к себе.

– Пусти меня, мы же отличная команда, давай все обсудим! – бормотала я, не веря, что Антон на полном серьезе тащит меня к двери.

С другой стороны, чему удивляться. В ночь нашего знакомства Антон тащил меня к двери за шиворот, тогда я и порезала руку. Первое впечатление все-таки бывает верным: когда Антону что-то нужно, лучше не стоять у него на пути.

– Нет никакого «мы», и мне не нужно ничего обсуждать. Я все решил.

– Даже если дверь меня убьет?

Я уже видела: в его глазах загорелся знакомый фанатичный огонек. Гудвин не упустил шанс заполучить хоть кого-нибудь из нас. Антон толкнул меня к двери, и я чуть не поскользнулась, но удержалась на ногах. Эта дверь казалась бледнее, чем остальные. Ее голубое сияние, похожее на огонь газовой плиты, было совсем слабым, как конфорка на минимальной мощности. И артефакта нет, и земля не трясется. Какая-то фальшивка. Я нахмурилась. Ладно, главный аргумент.

– Выкинешь меня туда, как Гудвин выкинул твою мать?

Антон притормозил, и я почувствовала надежду, но зря: он тут же снова поволок меня к двери, но я только крепче вцепилась в него. Меня неприятно удивило, что Антон, даже допуская, что дверь фальшивая, явно собирался довести дело до конца.

– Уходи, ну пожалуйста, уходи и не возвращайся.

– А если вернусь? – одними губами произнесла я, уже с трудом понимая, что говорю, лишь бы не молчать.

– Тогда станешь моим врагом.

Антон нависал надо мной, и, несмотря на яркую оранжевую куртку, я подумала: вот он, темный принц этого задверного мира. Он доверился Гудвину, и тот вылепит из него что захочет. У Антона всего одно желание – и ради него он готов на многое.

И хуже всего было то, что я его понимала: если бы кто-то предложил вернуть мне родителей, смогла бы я устоять? Что дороже Антону – этот шанс или девчонка, которая его бесит? Все в мире продается и покупается, если цена хороша.

Антон уже подтащил меня к самой двери. Я уперлась в раму, но Антон был куда выше меня, сильнее, а уж когда он еще и зол… Мы боролись около двери, за стеной снегопада, и никто этого не видел.