Но Хашимит не стал останавливаться — буквально за двое суток уцелевшие части были переброшены к последнему укрепрайону аррамцев, тому, где находился сам Саргон Второй. Тем временем в том районе из местных уже сформировали четыре «штрафные армии». Гуфии с ног падали, скармливая «ринни» новоиспечённым воинам Армии Пророка, но к прибытию Хашимита все подразделения были готовы. Хашимит вспомнил — через четыре дня очередная годовщина создания Армии Пророка. Хорошая дата!

…

Штурм логова Саргона Второго был, наверное, самым кровопролитным из всех сражений на Арраме. Галифатцы пёрли на позиции волна за волной, не обращая внимания на потери. Аррамцы бились до последнего — знали, что отступать некуда. Трое суток шло просто заваливание трупами позиций аррамцев, уже три «штурмовые армии» полностью полегли на подходе к оборонительным позициям арратцев, но Хашимита это никоим образом не волновало. Есть ещё одна «армия», завтра прибудет следующая, и рано или поздно, но качество перейдёт в количество. Так и оказалось — четвёртая армия, хоть и полегла как три предыдущие, но смогла в двух местах прорвать оборону арратцев. Так же, как и до этого, на расширение плацдарма была брошена последняя армия смертников, за которой следовали войска из экспедиционного корпуса. За сутки единая оборона укрепрайона перестала существовать, рассыпавшись на многочисленные очаги сопротивления.

К концу четвёртого дня Хашимит стоял в бункере, рядом с телами Саргона Второго, его жены и детей. Репортажи по «голо» из последнего логова Саргона транслировали все каналы Галифата, показав его триумф, и напомнив зрителям, что победа состоялась в такую замечательную дату.

…

От Мудрых Старцев Хашимиту пришло поздравление с такой замечательной победой, и предложение принять командование всеми наземными силами в системе ЭнМаан, естественно, с повышением на одну ступень. Хашимит не мог поверить — для других это бы означало ссылку, но для него (и это почти никто не знал) это было возвращением на землю его предков. Он согласился без разговоров. В честь его прибытия консульство Галанте устроило торжественный вечер, куда пригласили его. И вот он здесь… Лежит в постели с дочерью консула, после любовных утех с ней.

Хашимит встал, тихо оделся и выскочил из комнаты — но там, в зале, глядя на него, сидел в кресле сам консул Галанте.

— Как ты мог, Хашимит… Я принял тебя в своём доме!.. — дрожал голос у пожилого аграфа. — А ты!.. Мою дочь!..

— Папа! — послышался голос Ильмарэ. — Хашимитик хороший! И я люблю его!

Она, в чём мать родила, подбежала к Хашимиту и прильнула к нему.

— Милорд! — прохрипел Хашимит. — Я люблю вашу дочь! И хочу взять Ильмарэ в жёны!

— Да ты хоть понимаешь, о чем просишь??!! — взвыл консул, но тут же был осажен.

— Папа! Я согласна! — Ильмарэ чмокнула Хашимита. — И не смей отказать! Мы с Хашимитиком всё равно поженимся!

Консул сидел, молчал, а потом, заплакав, махнул рукой, мол, женитесь…

— Милорд! Я сделаю Вашу дочь счастливой! — продолжил Хашимит, набравшись храбрости. — Мы с ней поженимся… Свадьба через три дня.

— Что!?? — снова взвыл консул. — Моя дочь, как простолюдинка, и через три дня замуж??

— Успокойся, папа! — крутила Ильмарэ из отца верёвки.