|
Мне бы беспрерывно мерещились ее громадные голубые глаза, дивные белокурые волосы, белоснежное личико, тоненький стан. Был бы я живописцем, я воплощал бы красавицу во всех своих полотнах, как Рафаэль Санти - Форнарину и Андреа дель Сарто <Андреа дель Сарто (1486 - 1531) - известный итальянский живописец.> - Лукрецию. Да ее и сравнивать нельзя с Форнариной! Ну конечно, ни та, ни другая недостойны развязывать шнурки на ее башмачках! Во-первых, Форнарина... Не успел юноша докончить сравнение, которое, что вполне понятно, льстило его избраннице, как пробили часы. Во второй раз сменился дозорный. - Шесть часов... Просто удивительно, до чего быстро бежит время, - пробормотал юноша. - А если оно бежит так быстро, когда ждешь ее, то как же оно, должно быть, летит, если ты рядом с нею! О, если ты рядом с нею, времени не существует - ведь попадаешь в рай! Был бы я рядом с нею, любовался бы без конца ее красотой, и так бы текли часы, дни, месяцы - вся жизнь! О господи, какая была бы счастливая жизнь! И молодого человека охватил восторг, ибо перед его глазами - глазами художника, - словно живая, промелькнула его возлюбленная. В третий раз сменился часовой. Восемь часов пробило во всех приходских церквах, стало смеркаться. Судя по всему, и триста лет назад в июле темнело к восьми часам, точь-в-точь как в наши дни; но, пожалуй, удивительно не это, а баснословное постоянство влюбленных XVI века. В те времена все было могуче и молодо, стойкие люди не останавливались на полпути ни в любви, ни в искусстве, ни в ратных делах. Впрочем, терпение юного ваятеля, ибо теперь мы знаем, чем занимался незнакомец, было в конце концов вознаграждено. Он увидел, что ворота тюрьмы в двадцатый раз отворились, пропустив ту, которую он ждал. Та же матрона шла с ней рядом, а шагах в десяти их сопровождали два вооруженных стража. И снова все они зашагали по той же дороге, что и пять часов назад: прошли Мельничный мост. Бочарную улицу, мост Святого Михаила, набережные и, не доходя шагов трехсот до церкви Августинцев, остановились в закоулке у массивных ворот, рядом с которыми виднелась калитка. Дуэнья постучалась, и привратник тотчас отворил калитку. Двое стражников, отвесив глубокий поклон, отправились в обратный путь, к Шатле, а юный ваятель снова застыл перед воротами. По всей вероятности, он так бы и простоял здесь до самого утра, ибо он уже в четвертый раз начал строить воздушный замок, но по воле случая на него наскочил какой-то подвыпивший прохожий. - Эй, приятель! - воскликнул прохожий. - Позвольте-ка, человек вы или столб? Если столб, то стойте на месте, и я вас уважу, а если человек, посторонитесь, дайте дорогу! - Извините, - произнес рассеянный молодой человек. - Но я чужеземец, не знаю славного города Парижа и... - Ну, тогда дело другое. Француз гостеприимен, и мне надобно просить у вас прощения. Значит, вы чужеземец... Отлично. Раз вы сказали о себе, следует и мне о себе сказать. Я школяр и писец, а зовут меня... - Простите, - перебил его юноша-ваятель, - но, прежде чем узнать, кто вы, мне хотелось бы узнать, где я нахожусь. - У Нельских ворот, дружище. А вот и Нельский замок, - добавил школяр, указывая на массивные ворота, с которых не сводил глаз чужеземец. - Вот оно что! А как выйти на улицу Святого Мартена, где я живу? - спросил влюбленный юноша просто из учтивости и надеясь отвязаться от собеседника. - Как вы сказали? Улица Святого Мартена? Пойдемте, я вас провожу, мне как раз по пути. На мосту Святого Михаила я вас покину и укажу, как пройти дальше. Так вот, значит, я школяр, возвращаюсь с Пре-о-Клер, а зовут меня. |
