– Ради Амона, что случилось? – спросил я. – Почему увели ваших мужей, отцов и братьев? Кто и когда это сделал?

    – Четыре Разлива назад, – промолвила одна из женщин.

    – Пришли люди владыки нашего и сказали, что им нужны работники, – подхватила другая.

    – Еще сказали, что будут что-то строить неподалеку, и что мужчины скоро вернутся, – добавила третья.

    – С тех пор мы их не видели. – Голос Аснат был печален и глух. – Ни братьев наших и отцов, ни сыновей и мужей. Нет их в наших домах, нет у наших очагов, и одни из нас спят в холодных постелях, а другие пустили к себе ливийцев. – Она сделала паузу, потом прошептала: – Они хорошие люди, не обижают нас. Но мы не хотим от них рожать. Мы – роме!

    Аснат глядела на меня с надеждой, и я понимал несказанное ею, будто зов плоти перелился в слова: мы – роме, и вы – роме! Но сейчас это было неважно. Через день-другой ассиры придут в Темеху, и станет оазис местом пыток, а после – кладбищем.

    Я всмотрелся в лица женщин. Пугать их не хотелось.

    – Мне нужно идти. Думаю, мы здесь задержимся. Если не в самом Темеху, то где-нибудь поблизости.

    Мы с Хоремджетом зашагали к окраине поселка.

    – Нельзя их оставить, – сказал мой помощник. – Бросить слабых без защиты – бесчестие.

    – Обороняться тут нельзя, – ответил я. – Нас слишком мало, чтобы удержать периметр. Даже если успеем соорудить траншеи.

    – Я знаю, чезу. Но ты ведь что-нибудь придумаешь?

    – Возможно. – Обернувшись, я взглянул на кучку женщин и повторил: – Возможно.

    Тактическая задача была ясна: дать ассирам бой на подходящей позиции и отвлечь их от Темеху. Я знал, как это сделать. Я уже догадывался, где расположен таинственный Дом Власти или что там еще нагородили царские строители. Скалы и плоскогорье на западе могли укрыть подземный центр, а самым подходящим местом для него являлись пещеры Ифорас и шахты древних копей. Обороняться в пещерах и шахтах – лучше не придумаешь! Такую позицию не обойти с тыла и флангов, и штурмовать ее без танков и орудий – не подарок. Я бы не взялся.

    Единственная проблема – местный гарнизон. Не сорок ливийцев теп-меджета Гибли, а отряд, засевший в Ифорасе. Точнее, его командир… Я не был уверен, что сумею с ним договориться. Это зависело от многих вещей, от статуса этого военачальника, от полученных им приказов, от его оценки ситуации. Любой здравомыслящий человек принял бы такое подкрепление, как мои бойцы, и не стал бы копаться в нашем прошлом. Но не все способны рассуждать здраво; есть и такие, что повинуются приказам и законам, как слепец поводырю. А закон фараона справедлив, но строг! Виновных – в каменоломню!

    Возможно, придется пострелять, думал я, шагая к шатрам ливийских всадников. Прости меня Амон, но нет аргумента серьезнее, чем пуля! Она разрешает любые споры, ибо у мертвого нет права голоса.

    Теп-меджет Гибли стоял у своей палатки.

    – Когда вернется твой посланец? – спросил я.

    Прищурившись, Гибли взглянул на солнце. Алый диск до половины скрылся за барханами.

    – Вернется скоро, семер. Ладья Ра не успеет опуститься за край земли.

    Кивнув, я направился к своим, велел Хоремджету собрать офицеров и привести нашего пленника.