-  Однажды я бродил по лесу возле нашего дома… на Земле, - вспомнил Джерри, - и вдруг провалился выше колена в дыру возле куста ежевики. Вытащил ногу, смотрю - глубокая яма и брёвна какие-то. Папа решил, что это старая землянка, и сказал: «В этих местах жила легендарная индейская принцесса Покахонтас. Наверное, в землянке лежат древние индейские сокровища - ведь должны были многочисленные женихи приносить этой принцессе подарки!»

    Я, конечно, стал просить его: давай раскопаем подземный дворец принцессы! А он засмеялся и пообещал: «Обязательно, но попозже, когда время свободное будет…» Так и не успели… - Вдруг Джерри замолчал и отвернулся от Никки, потом вскочил на ноги и, не оборачиваясь, бросился в гущу леса.

    -  Джерри! - вскрикнула Никки, но мальчик уже исчез. Никки с трудом развернула коляску и с расстроенным лицом двинулась за ним, пытаясь найти дорогу между огромными валунами. Она умела бороться со своими печалями, но от чужого горя у неё противоядия не оказалось, и девочка стала непохожей на обычную себя - весёлую и жизнерадостную. На середине спуска её коляска намертво застряла между камнями. Девочка обвела глазами густую листву вокруг, и её лицо исказила гримаса боли.

    -  Кто это с нами сделал? За что?! - с гневом спросила она притихшее пространство, и поручень кресла хрустнул под её ладонью.

    Минут через двадцать Джерри вернулся и нашёл застрявшую в камнях коляску. Он покраснел, несмело поднял руку и прикоснулся к плечу грустной девочки.

    -  Я не хотел, чтобы ты видела меня раскисшим, - с трудом сказал он. - Вот и бросил тебя в этих валунах. Извини, Никки.

    -  Джерри, мужчины тоже имеют право плакать, а уж я давно мечтаю порыдать в чью-нибудь жилетку… - печально ответила Никки.

    -  Давай-ка вытащим твою коляску, - вздохнул Джерри.

    Это был единственный раз, когда Джерри увидел Никки по-настоящему грустной, всё остальное время она по-прежнему радовалась жизни. На следующий день Джерри долго и с удовольствием смотрел, как хохочущая Никки пытается догнать на коляске убегающую по лужайке игривую Тамми. Когда девочка, радостная и раскрасневшаяся, подъехала к нему, он сказал серьёзно:

    -  Наверное, быть счастливым - это талант. Можно радоваться жизни, сидя в инвалидной коляске, живя в пещере и питаясь травой, а можно остаться мрачным ипохондриком, имея всё, что только можно себе представить… И как тебе удаётся быть такой весёлой?

    Запыхавшаяся Никки вскинула на Джерри синие глаза и неожиданно принялась отвечать на этот, в общем-то, риторический вопрос.

    -  После аварии я долго барабанила в покорёженную дверь рубки - пока окончательно не поняла, что родители больше не выйдут оттуда. Но я не могла представить их мёртвыми… - сказала Никки, странно побледнев. - Тогда я решила для себя, что они там живы, но по-особенному: выйти не могут, но волнуются и следят за мной. Я стала думать, что мои мама и папа хотели бы от меня в нынешнем положении. И гениально решила, что они хотели бы, чтобы я ХОРОШО СЕБЯ ВЕЛА: ела три раза в день - пусть даже эту мерзкую, но полезную кашу! Чистила зубы, умывалась, заправляла постель, делала гимнастику… А ещё они были бы рады, если бы я читала книжки, рисовала, играла, смеялась - невзирая на сломанную шею и одиночество. Если я буду это всё делать, то они будут довольны, если нет - то они расстроятся…

    Девочка провела рукой по погрустневшему лицу.

    -  Может, это мне подсказал Робби, который умён, как трёхсотлетняя черепаха… но до сих пор поражаюсь, как я смогла в то время понять - интуитивно и простыми словами! - главную истину этого мира: все родители хотят, чтобы их дети были счастливы.