Особенно врезался Блейду в память один разговор под конец их четвертого свидания, незадолго до того, как армия тронулась в поход.

Нагие, они лежали у бассейна, на теплых мраморных плитах внутреннего дворика, прихлебывая вино из серебряных кубков. Оно было не белым, не красным и не розовым, а прозрачно‑коричневатым, как хороший херес, и его было так приятно заедать фруктами! На подносе, сверкавшем на бортике бассейна, высилась целая гора яблок и груш, и Блейд, расправляясь с ними, с невольной дрожью вспоминал мхи, грибы и земляных червей Дьявольской Дыры.

Внезапно Энна повернулась на бок, протянула смуглую тонкую руку, коснувшись его плеча.

– Странный ты… – ее голос был негромок, но отчетлив – тремоло флейты на фоне мерного шума морских валов. – Когда мы в постели, я готова поверить, что ты варвар… яростный и дикий варвар… но сейчас… когда я смотрю, как ты ешь, как пьешь вино… Нет, ты не дикарь, мой Гирларл!

По губам Блейда скользнула усмешка. Энна Корана была наблюдательной женщиной, и ей удалось разглядеть британского джентльмена под маской варвара из далекой Кассны! Интересно, что она думает по этому поводу? И что доложит Гинне Палу? Или самой императрице?

– Давай‑ка сначала определим, кто такие варвары, – сказал он, поглаживая изящные пальцы своей возлюбленной. – Чем они отличаются от прочих людей?

– Ну, это же всем известно, дорогой… Есть великие западные народы, кантийцы и все, кто нас окружает – сеулги, ханборды, фраллы… от фраллов даже ведут род императоры… Есть огромные и богатые города в Либонне, на южном побережье Моря Заката, где ты воевал… Есть Финареот и Неван, лежащие в центре мира… Есть Конта Силангут и, возможно, Бартам… Все это культурные страны. И есть варвары – хасты, альбаги, ситалла, кланибойны, живущие в лесах, горцы‑бхиоты. Есть множество диких племен в Гриссе и на южной Континенте, вне пределов Либонны, рассыпанных по берегам Пагарда, Моря Зноя… Там, где лежит твоя Кассна. – Энна помолчала. – Только я не очень верю, что она – твоя…

– Почему же?

– До Кассны почти так же далеко, как до Бартама, но все же горцы с юга иногда добираются до наших краев. Они рослые и темноволосые, как ты, но совершенно дикие! И потом, дорогой, у них очень смуглая кожа и тут, – ладошка женщины коснулась груди Блейда, – синие узоры.

«Татуировка! – подумал Блейд. – Ай да Джеф, знаток дальних земель! Удружил!» Еще ему вспомнилось, как старый Гинна Пал разглядывал его на ристалище альбагов. Неужели он тоже знает?.. Скорее всего… Вид у него был подозрительный…

– Я покинул Кассну очень молодым, – произнес странник вслух, – еще не сделавшись воином, поэтому у меня нет таких узоров. Затем я много лет жил и сражался на берегах Шер‑да, так что стал вполне цивилизованным человеком, моя прекрасная госпожа.

Энна снисходительно улыбнулась.

– И где же тебя обучали хорошим манерам? В легионах Либонны или на их боевых кораблях?

Блейд молчал.

– Я бы скорее поверила, что ты пришел из какой‑то далекой и могущественной страны, из той же Либонны или Силангута… Но люди там не похожи на тебя, дорогой. Либонцы смуглее и малы ростом, а у силангутов кожа цвета меди, с красноватым оттенком. Правда, ни я и никто в наших краях не видел бартамца…

Она замолчала и выжидательно уставилась на возлюбленного.

Придется идти ва‑банк, решил Блейд и, протянув руку, взял с подноса огромное яблоко. Оно как раз уместилось в его ладони – золотистое, с каймой алого румянца.

– Скажи, Энна, веришь ли ты в магов? Я разумею – в колдунов, волшебников, ведьм, которые могут совершать нечто недоступное обычным людям?

Женщина повела плечами, и ее маленькие груди всколыхнулись.