Летун падает наземь, кувыркаясь и истошно вопя. В фонтанах густой маслянистой крови, струящейся из обрубков, где секунду назад росли его крылья, я успеваю заметить осколки костей и лоскуты шкуры. Да уж, потрепало его знатно, а главное, как аккуратно рассекло.

— Ты-ы-ы! Безбожник! — верещит в неистовстве искалеченный Юмбраль, заходясь в агонии. — Я вырву твоё сердце!

О, теперь он зол, как чёрт. Не переживай, дружок, скоро твои муки закончатся. Вот только добавлю пару финальных штрихов…

— Тварь! Выпотрошу! Шкуру спущу! На куски разорву! — надрывается один из Хранителей, пытаясь подняться. Брызги крови заливают ему лицо, придавая сходство с адской маской.

Я лишь равнодушно пожимаю плечами, ускользая от схлестнувшихся вокруг меня порталов:

— Ты, давай, не стесняйся. Можешь ещё разок попытаться. Вдруг сейчас повезёт больше? Нужно верить в себя.

Изуродованный Юмбраль с трудом поднимается на ноги, пошатываясь и загребая обрубками крыльев, словно клешнями. Его лицо искажено болью и яростью. Из культяпок толчками бьёт тёмная кровь, расплёскиваясь по древним камням причудливым узором. Но оппонент, кажется, не замечает этого. Его глаза, затуманенные пеленой ненависти, впиваются в меня раскалёнными иглами.

— Ты заплатишь за это, клянусь Сопряжением, — хрипит он, сжимая глефу так, что побелели костяшки пальцев. — Заплатишь своей кровью!

С этими словами он вновь кидается в атаку, и в его движениях сквозит какое-то первобытное бешенство раненого зверя

— Владыка получит твою голову! — вторит ему Азурион.

— Тебе не уйти от заслуженной кары, безбожник! — рявкает Цепкий Коготь. — Вкуси гнев Сопряжения!

Господи, да кто так разговаривает? Им эти лозунги специальный человек пишет?..

Юмбраль даже без крыльев — это грёбаный танк, прущий напролом. Усиленный ворохом активных и пассивных боевых способностей, он способен выпотрошить целую армию сильных Квазаров, но… я быстрее.

Эмпатическая проницательность подсказывают, что в нём полыхает неистовое исступление, замешанное на боли и унижении. Он будет атаковать прямолинейно и агрессивно, лишь бы добраться до моей глотки.

Что ж, посмотрим, насколько тебя хватит.

Ну же, давай, иди к папочке.

[1] Художник — Livius Rejman.

Глава 10

Усмехнувшись, перевожу взгляд на Азуриона и начинаю поливать его плазмой вперемешку с Триедиными залпами. Хранитель шипит и спешно плодит порталы вокруг себя, пытаясь закрыться. Вот-вот, родной, давай, открывай их побольше.

Краем глаза слежу за Юмбралем. Пусть думает, что я весь в перестрелке с его дружком.

Есть!

Тот предсказуемо бросается на меня, обрушивая град колющих ударов. Я даже не реагирую, продолжая обстреливать Азуриона. Обескрыленная пташка торжествующе скалится, предвкушая долгожданную победу. В его больном воображении я уже корчусь на острие его оружия, истекая кровью.

За секунду до того, как глефа должна вонзиться мне между лопаток, я снова активирую Глайд. Тело послушно ныряет вбок, скользя по камням, но напоследок я успеваю отвесить ему пинка. Смачного, усиленного выбросом кинетической энергии от самого Глайда. Юмбраль, тщетно пытаясь затормозить, стремительно пролетает мимо меня. А впереди его ждёт…

Дальнейшее происходит, как в замедленной съёмке.

Цепкий Коготь буквально напарывается на вращающийся портал. Края провала с лёгкостью режут доспехи и плоть, словно тофу.

Секунда, и тело Хранителя разрубает на две части, разбрызгивая фонтаны крови. Верхняя половина, всё ещё сжимающая глефу, отлетает на добрый десяток метров, подёргиваясь в агонии. Нижняя шмякается на камни рядом с порталом.

Н-да, дружок.