— Погоди-погоди, — рычу я, щерясь безумной ухмылкой, — этот фокус тебе понравится!

Азурион лихорадочно управляет сотнями порталов вокруг себя. Голубые всполохи разрывают пространство, смыкаясь и разверзаясь вновь с невероятной скоростью. Кажется, будто реальность превратилась в калейдоскоп осколков, через которые то и дело проносятся смазанные тени оппонента.

Но я не даю ему ни секунды передышки. Раз за разом спусковые крючки вжимаются до упора, и стволы исторгают всё новые смертоносные заряды.

Сгустки плазмы отражаются от руин и хаотичным роем несутся сквозь порталы Азуриона. Их траектории выписывают в вакууме немыслимые зигзаги, создавая иллюзию живого, пульсирующего лабиринта из света и энергии.

Вскоре всё поле боя заполняется сверкающей сетью, сотканной из сотен пересекающихся линий огня. Она опутывает Азуриона плотным коконом, грозя пронзить при малейшей оплошности.

Хранитель из последних сил смещает порталы, закрываясь ими, как щитами, пытаясь поймать и поглотить все выстрелы. Но даже ему не под силу уследить за таким количеством движущихся объектов. Он захлёбывается в собственной защите, упуская то один, то другой шальной выстрел.

Рикошеты прорываются сквозь бреши. Один за одним энергетические барьеры Хранителя отказывают, не выдержав шквального огня. Броня ксеноса трескается, разлетаясь осколками.

Наконец, очередной выстрел влетает в портал сбоку и, отразившись, устремляется Азуриону точно промеж глаз. Хранитель дёргается, уворачиваясь, но ещё три сгустка плазмы появляются с других сторон. Прежде чем тот успевает захлопнуть спасительный портал, один из них попадает точно в забрало шлема и прошивают голову Азуриона насквозь. Фонтан крови окрашивает вакуум синими брызгами.

Хранитель Равновесия застывает на миг, а затем рушится на землю сломанной марионеткой.

Готов, родимый. Отбегался.

Порталы исчезают. Всё стихает. Я стою посреди руин, тяжело дыша и сжимая револьверы. На броне — россыпь оплавленных пятен и вмятин. Выгляжу так, будто мной подавился Ктулху.

Так. Осталось ещё одно неоконченное дело.

Быстром шагом приближаюсь к скорчившемуся в луже собственной крови Юмбралю и безучастно наблюдая, как тот пытается отползти. Из обрубков крыльев всё ещё брызжет кровь, гирлянда требухи непотребно волочится по земле, оставляя за собой склизкий бурый след. Жалкое зрелище.

— Знаешь, я ведь вас предупреждал, — произношу ровным, почти скучающим тоном, наступая ботинком на его спину. — Не лезьте ко мне — обойдётеся малой кровью — вашей пострадавшей гордостью. Не послушали… А теперь что? Подыхаешь тут, как раздавленный таракан. Оно того стоило, как считаешь?

В глазах противника читается неподдельный шок. Он явно не ожидал такого поворота. Ксенос в ответ что-то невнятно булькает.

— А теперь, сучёныш! — рявкаю я. — Прикуси бордюр!

Мой ботинок с силой несколько раз опускается на его затылок, и череп беззвучно сминается, будто спелый плод, раскрасив серый камень своим богатым внутренним миром.

Полагаю, Владыка Фэнрик будет самую чуточку недоволен.

Обернувшись к далёкой левитирующей платформе, демонстрирую два поднятых средних пальца. Возможно, он и не расшифрует точное значение жеста, но оскорбления, как и боль, понятны на любом языке.

Накатывает усталость. В голове звенит от напряжения. Перед глазами всё плывёт. Господи, как же меня всё достало… Нужна передышка. Хоть пару минут.

Нашариваю в своём кольце помятую пачку сигарет и с проклятием понимаю, что здесь они не будут гореть.

Прикрываю глаза, пытаясь унять пляску света под веками. Хочется просто вырубиться, хотя бы ненадолго. Пара часиков, а? Не положено? Хер с вами. Я и не надеялся.

Вздыхаю, пытаясь отрешиться от ошейников реальности, но куда там.