– Нет, я не занимаюсь горными работами. – Черт возьми, как жаль, что приходится уклоняться от прямого ответа. – Послушайте, я не могу вам этого сказать. Это не только мой секрет.

– А чей же еще?

Галлахер больше не улыбался, и Мэнди с горечью вновь увидела в его взгляде настороженность.

– Прошу вас, – беспомощно прошептала она, – поверьте мне. Я никогда не сделаю вам ничего плохого.

– Какого черта я должен… – Он оборвал себя и некоторое время молча глядел на нее, затем улыбнулся. – Там в холодильнике где то есть салат из помидоров и сдобная ватрушка. Одного сандвича вам будет мало. Вы и так слишком худая. Разве ваш друг Джакто не заставляет вас есть?

Мэнди облегченно вздохнула.

– Джакто считает, что каждый должен следовать своим путем.

– По вас это заметно. – Он нахмурился. – В ту ночь, когда мы впервые встретились, вы работали в шахте?

– Да, – Мэнди кивнула. – Ночью прохладнее. Днем там иногда становится просто невыносимо. – Она улыбнулась. – Не беспокойтесь, я очень сильная. В свое время я и не такое выдерживала.

«Арнемленд, пороги Франклина – где она только не скиталась?» – подумал Галлахер.

– Деннис мне говорил. – Он покачал головой. – И зачем вам это нужно?

– А зачем вы объездили всю Австралию, снимая ваши документальные фильмы? – Глаза Мэнди сверкали. – В поисках разнообразия, в поисках приключений. Меня, кажется, никто не понимает, кроме Джакто и, может быть, моего отца. Но я уверена, что вы то понимаете, о чем я говорю, Роман.

– Да, понимаю, – задумчиво сказал Галлахер. Ему внезапно захотелось обнять Мэнди и прижать к себе. Нежность, которую он ни к кому не испытывал уже много лет, теперь переполняла его.

Оживление во взгляде Мэнди сменилось неуверенностью.

– Почему вы на меня так смотрите? – растерянно засмеялась она. – Вы меня пугаете.

Улыбнувшись, Галлахер шагнул ей навстречу и осторожно погладил по щеке.

– Вас не так то легко испугать, – мягко сказал он.

– Что то случилось, да? – немного дрожащим голосом произнесла Мэнди. – Я вам начинаю нравиться. Теперь это не только секс.

Улыбка Галлахера стала еще шире.

– Секс все равно присутствует, но вы правы – случилось кое что еще.

– Я вам нравлюсь?

Это еще слишком слабо сказано.

– Вы мне нравитесь.

– Слава богу! – с облегчением вздохнула Мэнди. – Я думала, что придется ждать гораздо дольше. Вы мне казались таким непробиваемым!

– Я вовсе не бесчувственный или непробиваемый, – медленно сказал Галлахер. – Разве что осторожный. Если бы я был бесчувственным, мне жилось бы гораздо легче.

– Но – вы многого бы лишились, – серьезно сказала Мэнди. – А мир лишился бы таких замечательных вещей, как «Исполнение желаний». Бесчувственный человек никогда бы не смог создать такой красивый и глубокий фильм. – Глубоко вздохнув, она нерешительно посмотрела на него. – Если можно, то давайте не будем прямо сейчас ложиться в постель.

– Прошу прощения? – широко раскрыв от удивления глаза, спросил Галлахер.

– Конечно, если вы настаиваете, я не стану противиться, но…

– С вами не соскучишься! – засмеялся режиссер. – То вы бросаете мне вызов, то через минуту готовы по первому зову прыгнуть ко мне в постель. – Его лицо вдруг стало серьезным. – Почему?

Мэнди вновь стало его жаль. Что же пришлось пережить Роману, что сделало его таким недоверчивым?

– Потому что я вас люблю, а если кого то любишь, то не стоит себя сдерживать.