|
В дневнике Миньон написано, что Чарли был художником, а деньги от продажи опала ему были нужны для того, чтобы поехать учиться в Париж. Представь себе, как он рисовал там при свете фонаря, пытаясь отвлечься от той атмосферы алчности и насилия, которая царила на Гребне Мертвеца! – Мэнди печально покачала головой. – Тем не менее скрыться от насилия ему так и не удалось. Пожалуй, раньше Чарли был для меня всего лишь призраком, если не карикатурой, но теперь он стал реальной фигурой. Знаешь ли ты, что, когда его убили, ему было всего лишь двадцать шесть лет, то есть всего на два года больше, чем мне сейчас? У него были жена и ребенок, и он хотел жить. Когда я нашла первый рисунок, то чуть не заплакала. Господи, что же это со мной делается!
– Ты просто устала. – Джакто отвел взгляд в сторону. – Вечером снова пойдешь к Галлахеру? – Если хватит сил. Сейчас так парит, что я едва могу дышать. – Скоро будет полегче. Еще до заката пройдет дождь. До заката оставалось не больше часа, и на выцветшем небе не было видно ни облачка, тем не менее Мэнди не стала спорить. Если Джакто говорит, что будет дождь, – значит, будет дождь. – Это хорошо. Может, станет попрохладнее. – Сложив карту, она сунула ее в рюкзак. – Почему бы тебе не пойти со мной? Я хочу познакомить тебя с Романом, и ты сможешь как следует поесть. – Нет. Мэнди вздохнула. В последнее время Джакто вел себя очень странно. С тех пор как Роман впервые за ней послал, прошло уже три дня, и каждый раз старик упорно отказывался знакомиться с Романом. В его отказе не чувствовалось никакой враждебности, просто старик как будто не хотел иметь никаких дел с этим человеком. – Тогда я тебе что нибудь принесу. Я вернусь до десяти. – Она вдруг нахмурилась. – И не вздумай в мое отсутствие ловить шпиона. Джакто ответил ей невозмутимым взглядом. – С чего это вдруг такой старик, как я, станет разгуливать под дождем, рискуя простудиться? Ты же говоришь, что опасности, наверно, нет. – Джакто… – По выражению его лица было видно, что старик все равно сделает по своему. Оставалось лишь надеяться, что дождь отпугнет непрошеных гостей. – Ох, делай что хочешь! Тебя все равно не переубедишь. – Ты всегда была умной девочкой. Оглянувшись через плечо, Мэнди слабо улыбнулась. – Мне уже почти двадцать четыре. Я уже не та восемнадцатилетняя глупышка, которую ты встретил в Арнемленде. – Ты стала старше, но по прежнему остаешься ребенком. – В глазах Джакто промелькнула грусть. Покачав головой, она засмеялась. – Для тебя я всегда останусь ребенком, Джакто. – Она махнула рукой. – Пока. Я принесу тебе кофе. Она направилась к лагерю киношников мимо заброшенных шахт. Сейчас съемки шли на западном склоне, и лагерь казался пустынным. Небо постепенно темнело, с горизонта надвигались грозовые облака. Да, гроза близко. И не только в природе. Их с Романом тянет друг к другу все сильнее, так что скоро неизбежно произойдет вспышка. Мэнди нетерпеливо ждала ее и в то же время чего то боялась. Она думала, что перестанет нервничать, когда узнает Романа поближе, но время шло, а тревога не проходила. Тем не менее Мэнди была довольна передышке, к тому же за прошедшие дни она узнала о Романе много хорошего. За его циничной внешностью скрывался совершенно другой человек, умный и тонкий. По сути дела, он обладал всеми качествами, которыми, по мнению Мэнди, должен обладать настоящий мужчина. Своей командой Галлахер правил твердо и решительно, но без излишней строгости, часто прибегая к суховатым шуткам. Он оказался гораздо терпимее к людям, чем показалось вначале Мэнди. Однако все, что она знала о нем, относилось к настоящему времени. О своем прошлом, о семье Галлахер никогда не упоминал. |
