Джоэль удивилась. Зачем нужны подобные предосторожности, когда возвращение «Эмиссара» несет радость всему человечеству? Почему в голосе капитана угадывается волнение? Ответ кольнул сердце. Она всегда была безразлична к закулисным интригам и не хотела быть причастна к ним, однако, став членом экипажа «Эмиссара», успела наслушаться разговоров о подпольных кознях. Бродерсен предоставил ей мрачные факты, и на Бете они нередко бывали предметом разговоров. Некая коалиция, представлявшая часть человечества, не хотела этой экспедиции и не будет рада ее успеху.

Два корабля. Оба должны находиться на орбите вокруг Т‑машины. Значит, второй из них принадлежит Дэну.

– Говорит Томас Арчер, командир сторожевого корабля «Фарадей», принадлежащего Всемирному Союзу, – мужской голос выговаривал испанские слова с акцентом, как и она сама.

– Назовите себя.

– Виллем Лангендийк, командир исследовательского корабля «Эмиссар», по‑испански «Эмисарио», – отвечал капитан. – Мы направляемся в Солнечную систему. Можно ли приступить к маневру?

– Что… но… – Арчер явно пытался скрыть удивление. – Ни на что не похоже… все ожидали, что вы вернетесь через много лет!

– Так оно и случилось.

– Нет, я сам наблюдал за вашим переходом. Он состоялся пять месяцев назад, не более того.

– Ага. Прошу вас сообщить мне дату и время.

– Но… вы…

– Будьте добры.

Джоэль видела строгое выражение лица Лангендийка, под стать его жесткому тону. Арчер выпалил цифры, считав их с хронометра. Джоэль вызвала из банка памяти показания, значившиеся на часах в тот миг, когда они с друзьями, завершив здесь подлетную траекторию, отправились сквозь пространство и время к неведомой цели. Вычитание определило срок их отсутствия: двадцать недель и три дня. Она могла бы непринужденно сказать, сколько секунд и даже микросекунд прошло с тех пор в жизни Арчера, но он ограничился лишь самыми грубыми цифрами.

– Благодарю вас, – проговорил Лангендийк. – А для нас миновало примерно восемь земных лет. Как оказалось, Т‑машина действительно, в известном смысле, является не только космическим транспортным устройством, но и машиной времени. Бетане – создания, за которыми мы последовали, – вычислили курс, позволявший вернуться поближе к дате отправления.

Молчание жужжало. Джоэль отметила, что ощущает происходящее куда более интенсивно, чем обычно. Корабль находился в невесомости, и ее удерживали привязные ремни, чтобы случайно не уплыть с места. Приятное ощущение напоминало о тех полетах, что снились ей в молодости. Потом сны ее переменились вместе с умом и душой, когда она сделалась голотевтом. Ветерок, с шелестом вылетая из вентилятора, гладил ее по щекам, нес запах свежей листвы, химикатов, восстанавливающих кислород, и полной ионов прохладой, необходимой для поддержания здоровья. Сердце громко стучало. Кстати, покалывание в левой кисти сменилось устойчивой болью… что поделать – артрит; время идет, время идет. Быть может, даже сами Иные не властны над ним…

– Ну, – продолжил Арчер по‑английски. – Ну, черт побери! Что ж, приветствую вас. Ну как вы?

Лангендийк перешел на тот же язык, явно обнаруживая большую непринужденность, поскольку на борту «Эмиссара» к нему прибегали чаще, чем к испанскому:

– Экипаж потерял троих, но во всем остальном, капитан, у нас чудесные новости. Мы торопимся добраться до дома – это понятно. Просто не терпится донести нашу повесть до всего Союза.