Осень рядом со мной, экран телефона озаряет ей профиль: она что то пишет, шагая по обледеневшему асфальту.

Обняв за плечи, я помогаю Осени обогнуть детишек класса из седьмого девятого, уткнувшихся в сотовые, и благополучно завожу в клуб.

Через год после переезда сюда мы на папином «Приусе» отправились в Вегас на свадьбу тети Эмили и ее подруги Шивани. Весь тот уик энд мы с Хейли проходили с вытаращенными глазами – цифровые билборды, стрип клубы, выпивка, обнаженка… На каждом шагу шоу и действо.

Если не считать очевидных различий в размере и масштабе, а также отсутствия полуодетых официанток, то в воздухе здесь витает то же безумие. «Толстые кошки» вроде Вегаса для детишек и трезвенников. Шизоглазые посетители скармливают мигающим автоматам жетон за жетоном в надежде выиграть хоть что нибудь.

Вижу ребят из нашей школы. Джек Торн полностью растворился в скиболе, если судить по числу купонов, упавших ему к ногам. Дейв Футболист играет в пинбол с Клайвом, а между щиколоток зажал, конечно же, футбольный мяч. Именинник, наш приятель Мэнни Лэви, дурачится с одним из своих братьев у низких столиков в глубине зала. А вот Эрик, к вящему неудовольствию Осени, не просматривается. Я вглядываюсь в силуэты у гигантских экранов, установленных над дорожками – пардон, над «Аллеями грома», так ведь аттракцион называется? – но в итоге сдаюсь.

– Ты с Эриком переписываешься? – спрашиваю я Осень, которая так и не отклеилась от телефона.

– Нет.

– Тогда что ты строчишь целый вечер? Не поднимая головы…

– Так, кое какие заметки, – отвечает Осень и проводит меня мимо контролеров к столикам. – Для романа. Ну, фразы разные в голове появляются, куски диалогов. Удобно сразу фиксировать. В понедельник же нужно что то Фуджите показывать.

Почувствовав мандраж, я меняю тему:

– Пошли, Осси, выиграю тебе что нибудь.

Я выигрываю ей тигра гиганта, которому, к моему стыду, прямая дорога на свалку. В банкетный зал мы направляемся, как раз когда начинают разносить еду. Худощавая женщина по имени Лиззи пытается призвать нас к порядку, потом сдается и ставит в центр стола овощи и дип. Если честно, в этом банкетном зале мы праздновали столько раз, что Лиззи может пойти покурить: мы и без нее справимся.

Эрик разыскивает нас, когда мама Мэнни раздает бумажные тарелки и вся компания – нас двадцать человек – начинает обходить длинные столики. Подают, как обычно, дурную пиццу и спрайт, но я угощаюсь блюдами, которые принесла мама Мэнни. Их семья из Тонги; десятиклассником перебравшись сюда из разношерстного калифорнийского рая, я очень обрадовался, когда среди моря вечно улыбающихся белых лиц увидел темное. Благодаря миссионерской деятельности на Гавайях и других тихоокеанских островах полинезийцев в Юте на удивление много. Родные Мэнни тоже мормоны, но они из тех последователей СПД, которые не отгораживаются от других. Мэнни – смешной, улыбчивый здоровяк. Я запал бы на него, не будь это очевиднейшей тратой времени. Мэнни – гетеросексуал до мозга костей, более того, я готов поставить последний цент на то, что женится он не девственником.

Я подхожу к Осени и уже открываю рот подначить, что на тарелке у нее один сухарик, но слова вдруг вылетают из головы. В другом конце зала стоит Себастьян Бразер и болтает с двумя братьями Мэнни. У меня аж пульс подскакивает.

Я понятия не имел, что Себастьян приглашен к Мэнни.

Осень подводит меня к скамье, садится и с рассеянным видом потягивает воду из стакана. Приглядевшись, я замечаю, что сегодня вечером она уделила своей внешности больше внимания, чем обычно. Волосы выпрямлены. На губах липкий, сияющий блеск. И рубашка, похоже, новая.

– Почему ты не ешь? – спрашиваю я, разворачивая бумажную салфетку, которой обернули пластиковые приборы.