– А если мои чувства к Себастьяну не назовешь платоническими?

В глазах у мамы боль и страдание, но она медленно кивает.

– Не скажу, что я сильно удивлена.

– Во время ланча я встречался с ним в Бригаме Янге.

Мама сдерживается, сглатывает свою реакцию, как густой сироп от кашля.

– Ты ведь не против? – уточняю я.

– Против того, что ты уходишь с кампуса? – Мама откидывается на спинку кресла и внимательно на меня смотрит. – Нет, пожалуй, нет. Я в курсе, что за территорию уходят все, и расстраиваться по пустякам не стану. Против твоей сексуальной ориентации? Нет, нисколько. В этом плане ты всегда можешь рассчитывать на наше с папой понимание. Не забывай об этом, ладно?

Большинству молодых квиров о таком и мечтать не приходится. Мне несказанно повезло…

– Ладно, – отвечаю я сиплым от избытка чувств голосом.

– Другой вопрос, не против ли я, что ты бегаешь за парнем или девушкой из мормонов. – Мама с жаром кивает. – Да, Таннер, я против. И признаюсь в этом честно. Может, дело в моей предвзятости, но меня это по настоящему беспокоит.

Посвящается Мэтти: без тебя эта книга не появилась бы на свет.

Посвящается всем неуверенным в себе подросткам. Вы прекрасны такие, как есть.

«Любовь – это любовь. Она многоликая, разная, непохожая. Ее не убить, от нее не отмахнуться».

Лин Мануэль Миранда

Глава первая

Конец последних зимних каникул напоминает заход на круг почета. Мы оттрубили целых семь семестров, остался один, по сути формальный. Это дело хочется отметить, как дóлжно обычному парню – насладиться свободным временем, на пару часов погрузиться в блаженное забытье ютьюба. Ни то ни другое мне, увы, не светит.

Потому что с другого края кровати на меня таращится Осень и ждет оправданий.

Мол, занятия начинаются через два дня, а я еще не определился с предметами, и на уроки к нормальным преподам всегда вагон желающих, и «Таннер, в этом весь ты».

Тут Осень права: в этом впрямь весь я. Хотя как же иначе, если в наших отношениях я стрекоза, а она муравей. Так было с самого начала.

– Все ровно.

– Все ровно, – повторяет Осень, бросая карандаш. – Напечатай себе это на футболке.

Осень – моя лучшая подруга и моя наперсница. Для меня она воплощение надежности, спокойствия и безопасности, но в том, что касается занятий, она жуткая зануда.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю на потолок над ее кроватью. В десятом классе – сразу после того, как переехал сюда и попал к ней под крыло, – я подарил Осени на день рождения постер с котенком, ныряющим в ванну с пушистыми клубками. Крепко приклеенный, постер до сих пор висит на стене. Котенок – няша, но классу к одиннадцатому невинная прелесть постера затянулась пошловатым флером. Поверх доброго призыва «Вперед с песней, не бойся, киска!» я прилепил четыре стикера, творчески переработав замысел создателей постера: «Вперед с песней, не бойся за киску!»

Осень наверняка согласилась с моей трактовкой, потому что постер не сняла.

Повернув голову, я пристально на нее смотрю.

– Ты то что беспокоишься? Я же со своими предметами не определился.

– Не беспокоюсь я, – заверяет Осень, хрустя крекерами. – Но знаешь ведь, как быстро набираются классы. И я не хочу, чтобы ты загремел на органику к Хойю, домашки он задает вдвое больше, чем другие, и это расстроит мне личную жизнь.