— Это все репутация.

— Репа-чего?

— Ре-пу-та-ция, — четко выделяя каждый слог, повторил Швейцарец.

— А чего это значит? — немедленно спросил мальчишка. — Когда все боятся, да?

— Вроде того. Ре-пу-та-ция — это когда все боятся, даже если ты ничего не делаешь.

— Совсем-совсем ничего? — с явным недоверием переспросил обладатель кепки.

— Почти.

Отчего-то ему сейчас очень не хотелось отвечать на вопрос: что же включает себя это самое «почти». В особенности — использовать в качестве примера витрину с головами.

Глупость, конечно же…

— Слышь… а чего тебя кличут так странно?

— Странно — это как?

— Ну, непонятно. У всех если кликухи так кликухи: Черный, ну или Хромуля… брательника вон моего, — мальчишка махнул ладонью вдоль улицы, — все норовят Сплющенным прозвать… у него физия и впрямь будто дверью прихлопнутая. Меня раньше Занозой звали, а сейчас уже три дня как — Метр-Кепки, во! А у тебя заковыристое, с ходу и не выговоришь. Швец-и-чего-то-там…

— Швейцарец.

— Во. Швец, царь и еще ларец, — мальчишка засмеялся. — Нерусское, что ли?

— А ты про Швейцарию никогда не слышал?

— Не. А чего это такое? Район за горами?

— Примерно, — Швейцарец выпрямился. — Это страна.

— Страна? — переспросил Метр-Кепки. — Как до войны было, Союз, Америка и все такое?

— Да.

— Так их же тю-тю, — удивленно присвистнул мальчишка. — Батя говорит, что ни одной не осталось. Кого не закидали, те либо Зимой повымерзли, либо позатопляло их после.

— Может быть, — отозвался Швейцарец. — С подавляющим большинством именно чего-то из перечисленного и произошло. Но лично я склонен считать, что если у этого правила есть исклю… Говоря проще, я думаю, что Швейцария уцелела.

— Она что, вся такая самая особенная была, эта твоя Швейцария?

— Да.

— А чем? — тут же требовательно вопросил Метр-Кепки.

Вместо ответа Швейцарец расстегнул плащ. Вытянул из левой кобуры пистолет, выщелкнул обойму и рукояткой вперед протянул оружие мальчишке.

— Ух ты! Здоровско!

Пистолет немедленно был направлен на ближайшего прохожего, который вроде бы и не смотрел в их сторону, но при этом шарахнулся с предполагаемой траектории выстрела с внушающей уважение быстротой… и подпрыгнул, когда ствол со звучным «паф-ф» дернулся следом.

— Те самые, твои… слышь, а… правду говорят, что ты из них за двести шагов в глаз на выбор лупишь?

— Не знаю.

— Как не знаешь? — от удивления Метр-Кепки даже опустил пистолет.

— Никогда не пытался попасть из них за двести шагов в чей-нибудь глаз, — объяснил Швейцарец. — Тем более «на выбор».

— А-а-а…

— Смотри, — Швейцарец вновь опустился на корточки рядом с мальчишкой. — Видишь, на щечках рисунок: красный щит с крестом.

— Ага. И чего эта?

— Герб.

— Вроде как на старых монетах? Там рисунок хитрый: мяч и колосья вокруг… но у тебя красивше, — неожиданно закончил Метр-Кепки и вновь шмыгнул носом.

— Это герб Швейцарии. До войны считалось, что все сделанное там — всегда самое надежное и точное. Известнее всего были часы — знаменитые хронометры…

— О! Вспомнил! — перебил Швейцарца мальчишка. — Где я про твою Шве., эту саму., слышал. Как ты про часы сказал, сразу вспомнил.