— А ваш Кузьмичев умный? — ни с того ни с сего в середине обеда заинтересовалась Шатунова.

— Что? — переспросил Вадим, погруженный в свои мысли.

— Что-то сегодня и вы, и Зеленцова какие-то отсутствующие, — пошутил прокурор. — У вас с ней астральный контакт?

Вадим действительно был с утра расстроен. От самого дома и до здания суда за ним неотступно, открыто ехал ярко-красный „жигуленок“. Это был „хвост“. Наглый, демонстративный. Иначе зачем пускать машину такой яркой расцветки. Да еще с вмятиной на переднем бампере? Чтобы даже дураку сомнений не оставить… На то, что Зеленцова, „в отсутствии“, Вадим просто внимания не обратил. Хотя в отличие от прокурора причину знал.

— Да у меня, наверное, давление скачет, — постарался дать нейтральный ответ Осипов.

— Я спросила — Кузьмичев умный? — повторила Валентина Петровна.

— А вы сами разве не видите? — Вадим едва справлялся с раздражением, поселившимся в нем с утра. Что за сигналы ему посылают? А тут на вопросы дурацкие отвечай. — Да будь он глупый, разве сложилась бы ситуация, когда против него нет ни одного реального доказательства вины?

— О, наш товарищ адвокат проговорился! — Иванов пребывал в прекрасном расположении духа. — Значит, вы признаете, что на самом деле он преступник, но только умный, и потому доказательств его вины нет? — Иванов радостно загоготал. Так громко, что за соседними столиками повернули головы в его сторону.

Вадим смотрел на прокурора, соображая, что же такое он только что брякнул.

— А, нет! — быстро сообразил он. — Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что Кузьмичев так хорошо, по-умному организовал работу универмага, что там криминала никакого не смогли найти. В условиях реалий торговли, вы знаете не хуже меня, это практически невозможно. Или крайне трудно.

— Это вам отец рассказал? — с явным намёком спросил прокурор. Женщины, не понимая, переглянулись. Вадим насторожился.

— А при чем здесь мой отец? — В его голосе прозвучал вызов.

— Ну, он же у вас всю жизнь в торговле проработал? — не унимался Иванов. Это был его день.

— Нет, не всю жизнь. Начинал он следователем областной прокуратуры. Вашей, областной, Московской. А потом тошно стало, когда заставляли сажать невиновных. Вам тоже небось иногда не по себе бывает? Или всегда спокойно спите? — Вадим перешел на открытое хамство. Достали! — Вот он и ушел. А торговлю выбрал потому, что там умных людей много! — Вадим тут же сообразил, что допустил бестактность, и добавил, обращаясь уже к женщинам: — У нас ведь в школах и больницах, где тоже умных много, юристы не нужны. Так что выбор небольшой.

— А я невиновных не сажаю. По вашей же теории, господин адвокат, простите уж мне это буржуазное обращение, я только обвиняю, а сажает суд. На самом-то деле, возвращаясь к нашему прошлому разговору, в отличие от западных правовых систем, советская предусматривает, что прокурор обязан в процессе выявлять как доказательства вины, так и невиновности. Так что у вашего Кузьмичева — два защитника. Один за деньги, другой — бесплатный. — Иванов на всякий случай уточнил: — Бесплатный — я!

— Дешево хорошо не бывает, — неожиданно вставила Минх, вряд ли сознавая, как больно ударила прокурора.

— Пошли работать! — призвала Шатунова, скорее почувствовав, чем поняв, что сегодняшний обед может закончиться скандалом.

— Пошли! — легко согласился Вадим.

До конца дня Вадим работал, как на автопилоте.