До конца дня Вадим работал, как на автопилоте. Задавал вопросы, фиксировал у себя в блокноте ответы, но думал совсем о другом. Мало того, что за ним явный „хвост“, так, видно, прокуратура на него целое досье имеет, коли Иванов знает, кто его отец. А с другой стороны, на что он рассчитывал, принимая дело? И еще Ленка со своей неуемной ревностью!

По дороге домой красный „жигуленок“ просто издевался над Осиповым, то обгоняя его „семерку“, то пристраиваясь сзади. Но Вадим немного успокоился. Это просто война нервов. А если так, то, по крайней мере, ясно, чего они добиваются — вывести его из себя. Значит, он хорошо работает, кому-то мешает. Это уже приятно. Стоп! Ему же Миша обещал отсутствие проблем? Вот пускай теперь и покажет, треплются они или действительно на что-то способны.

Приехав домой, Вадим позвонил Автандилу, а Лена — Маше, жене Кузьмичева, пригласила ее прямо сейчас на чашечку кофе. Автандила Вадим попросил подъехать через пару часов. На естественный вопрос друга-врача: „Что болит?“ — Вадим выругался: „Душа, бл…дь!“

Маша примчалась незамедлительно. Но вместо кофе, на который она, собственно, и не рассчитывала, понимая, что вечером в будни Лена ее могла позвать только по делу, ей предложили поработать секретарем. „Чувствую себя как Кэт, выполняющая поручения Штирлица!“ — пошутила Маша. „Может, ты еще и беременна?“ — поддержала веселый тон Лена.

Автандил приехал даже раньше, чем просил Вадим. Не на шутку взволнованный. Он понимал, что тот не вызовет его поздно вечером по пустяку, — знает, что в шесть утра другу вставать на работу. Вадим рассказал про „хвост“ и объяснил, что должен сегодня попасть на одну встречу, но так, чтобы этого никто не засек Автандил обрадовался. Даже не тому, что со здоровьем у Вадима все в порядке, а собственной причастности к чему-то секретному, детективному. Это куда интереснее, чем больных оперировать! Но спроси он Вадима, тот наверняка рассудил бы иначе.

Еще через час Автандил остановил машину у дома Маши. Не против ее подъезда, а против соседнего. Посидели в машине. Вроде никого вокруг не было. Вадим вышел, пошел прямо к подъезду. И лишь у самых дверей свернул в сторону, пробравшись к нужному ему соседнему входу вдоль самой стены дома. Миша ждал его в квартире Кузьмичевых.

— Я все понял. Передам! — На сей раз Миша „пальцы не крутил“, не старался показаться важным и значимым.

Следующим вечером позвонил Саша.

— Вадим Михайлович! Дорогой! — Бакинец захлебывался от восторга. — Совсем меня забыли! В гости не заезжаете! А у меня свежие помидоры есть. Представляете? Помидоры в марте! Съешьте в марте помидор — и появится задор! — Рифмоплет был верен себе.

— Да я не очень люблю помидоры, — не совсем деликатно отозвался Вадим.

— Любите! Любите! Вы просто не знаете, как вы их любите! — И со значением добавил: — Вам они сейчас очень нужны!

Вадим решил убедиться, что речь идет отнюдь не о помидорах.

— Так может, Лена заедет, а то мне перед судом не очень с руки?

— Я всегда рад видеть вашу супругу, Вадим Михайлович! И белые гвоздики всегда наготове. Но на сей раз я бы не хотел, чтобы вы меня игнорировали. Мы, кавказцы, народ гордый, обидчивый. — Голос Саши звучал совсем не обиженно. Он балагурил, забавляясь тем, как здорово накалывает „слухача“ осиповского телефона.

— Понял! Заеду! — решил прекратить игру Вадим. — К восьми тридцати.

В семье Осиповых зимние помидоры давно вызывали забавное воспоминание о молодых годах. У одной из ближайших коллег-подруг Вадима, Ларисы Погодиной, день рождения был 12 января.