— Вербуешь резидентов? — решил проявить эрудицию Вадим.

— Резиденты — это наши люди. Наши штатные сотрудники. Их не вербуют, а долго готовят. Вербуют агентуру. Специалист! — Дима хихикнул.

— Ну, уел. Признаю! — Вадим смутился.

— Ладно. Пошли дальше. — Дима перешел на тон милиционера, проводящего у старшеклассников урок правил дорожного движения. — Так вот, я занимаюсь именно вербовкой агентуры. Делается это по-разному. Иногда, да что там, очень часто, не совсем этичными способами. С использованием слабых сторон тонкой человеческой души. Так вроде писатели излагают? — Дима слегка улыбнулся, но не собственной шутке, а какой-то своей мысли. — Понимаешь, надо просто найти слабое место у человека и его разрабатывать.

— То есть вербовка на компромате? — уточнил Вадим.

— О нет! Это — пошло! Могу тебе сказать, что у нас вербовка на компромате считается проявлением недостаточного профессионализма. С нашими мы так почти никогда не делаем. С западниками — приходится. Хотя, конечно, идеологическая основа вербовки-куда более действенный способ. Ну, конечно, деньги. Но гораздо интереснее и, главное, надежнее — использование человеческих слабостей, точнее, комплексов. — Дима, казалось, пересказывал прослушанную им когдато лекцию по разработке агентуры. — Ты меня понимаешь?

— Думаю, да. Только какое я к этому имею отношение?

— Не торопись. Работа у нас кропотливая, долгая и очень тонкая. Обидно, когда все срывается из-за случайности, глупости. — Димино лицо выражало такую досаду, что Вадиму захотелось его пожалеть. — Но до рассказа о конкретной случайности я все-таки закончу с „теорией вопроса“. Вот, представь себе, у человека есть мозоль. Большая, старая, все время нудно болящая. Можно, конечно, найдя эту мозоль, сильно на нее надавить. Сказать: будешь плохо себя вести — надавлю еще раз. Скорее всего, он больше не захочет. Но выполнять твои команды будет, а вот инициативно работать не станет. Другое дело, если мозоль погладить, согреть теплом своих рук. Человеку станет приятно. Ты у него будешь ассоциироваться с заботой, с позитивными эмоциями. Да он для тебя после этого в лепешку расшибется! Понимаешь? — Дима, казалось, вдруг вспомнил, что говорит не сам с собой, а с другим человеком.

— Понимаю! — Вадим слушал Диму с большим интересом. Ему представлялось, что вербовка — это всегда запугивание, угрозы, ну, в лучшем случае подкуп. — Вспоминаются заветы дедушки Дурова — с животными надо обращаться ласково!

— Язва ты, Вадик! — Димка незлобно хмыкнул. — А хоть бы и так! Только не забывай, что делается это не ради бабок, не ради того, чтобы кого-то в цугундер определить. Цель всегда, по крайней мере, у моего главка, — защита интересов Союза. Своей страны, если хочешь! И у Второго главка — цель та же.

— Какого второго? — не понял неожиданного перехода Вадим.

— Второго главного управления КГБ — контрразведки. Если по-простому, мы готовим наших разведчиков, а они ловят их шпионов. — Вадим удивился живому огоньку, загоревшемуся в глазах собеседника, — чувствовалось, что с коллегами из 2-го Управления у них идет своего рода социалистическое соревнование. Как между двумя цехами какого-нибудь шарикоподшипникового завода.

— Ну, хорошо. Ты мне объяснил: ты хороший, страну защищаешь, а я — говно, преступников выгораживаю. Но как же я могу переквалифицироваться? Так сказать, переквалифицироваться из защитников криминала в защитники Советского Союза? Неужели эти понятия так близки? — Ну не мог Вадим не ерничать.