— Аминь! — брякнул Вадим.

— Товарищ адвокат, я делаю вам замечание! — моментально отреагировал судья. — Пока без занесения в протокол судебного заседания, — тут же уточнил он, увидев, как секретарша кинулась делать запись в черновике протокола.

Когда Вадим 14 января напросился домой к Феликсу рассказать подробности дела, тот принимал его уже сидя за письменным столом. Врачи разрешили ходить, но еще неделю не выходить из дому и на работу носа не совать. Рассказ Вадима прерывался радостным, по-детски веселым смехом заведующего. В какой-то момент он даже позвал жену, когда Вадим рассказывал, как Лена „разболтала“ Ольгу, и со словами: „Слушай, какими должны быть адвокатские жены!“ — заставил Вадима повторить все еще раз сначала.

— Так получается, Вадим, что вы выиграли дело, не произнеся ни слова? — в очередной раз захохотал Феликс.

— Ну, в рамках уголовного процесса — так, — согласился Вадим. — Правда, до того поговорить пришлось немало!

— Вне процессуальные действия оплате не подлежат! — продолжал веселиться заведующий.

— Да я, собственно, на два гонорара за одно дело и не рассчитывал, — на всякий случай серьезно отозвался Вадим.

— Нет-нет, выйду на работу, получу для вас ваш гонорар и передам. Не волнуйтесь, — все еще посмеиваясь, успокоил Феликс. — Только просьба: с женой, конечно, опять поделитесь, а вот с судьей не надо, Я его знаю, кстати, много лет. При его взглядах на жизнь с благодарностями к нему лучше не соваться.

— Ну, я кое-что тут организовал, — загадочно произнес Вадим. — Так сказать, подсказал правильное решение.

— Что еще?! — вмиг посуровел Феликс. — Не дурите, Вадим Михайлович!

— Нет, ничего страшного. Просто завтра ему вручат приглашение на свадьбу Ольги и Николая. Дата пока, правда, не известна.

Две Ирины

— Вадим, — Ирина Львовна затеяла разговор, когда в консультации никого, кроме них и секретаря, не осталось, — вы неправильно себя ведете! Извините, что поднимаю тему по собственному почину, но меня это беспокоит.

— Да что вы, Ирина Львовна, между нами нет запретных тем. — Вадим постарался изобразить на лице заинтересованное внимание, хотя на самом деле думал только о том, как бы побыстрее свернуть разговор и наконец отправиться домой.

— Мне стали очень часто на вас жаловаться. Вы нескромно себя ведете. Вы, конечно, очень талантливы. Но это надо скрывать, а не выставлять напоказ. Люди не прощают чужие успехи. И, уж простите за резкость, то просто неинтеллигентно! — Ирина Львовна явно разволновалась. Тщательно запудренные щеки семидесятилетней адвокатессы раскраснелись.

— Что вы имеете в виду? — довольно вяло поинтересовался Вадим.

— А вы посмотрите со стороны, как вы ходите по консультации! Грудь колесом, голова откинута назад, взгляд поверх голов. Всем своим видом вы демонстрируете: „У меня все в порядке!“ Я рада за вас, но люди этого не любят. Тушируйте! Тушируйте! Иначе вас возненавидят.

— Ирина Львовна, — Вадим начал злиться, — а почему я должен прикидываться неудачником? Почему я должен на потребу публике изображать из себя несчастного невезунчика? Плакаться по поводу отсутствия денег и жаловаться на жилищные условия? В конце концов, разве это интеллигентно — наваливать на других свои проблемы?!

— Любая крайность плоха. Но не надо подчеркивать свои успехи! Скромность украшает человека!

— Да кто это сказал?! — Вадим уже не сдерживал молодое, полное сил негодование.