|
— Сгинь с дороги, — велела мама, возвращаясь. — Вот, облачайся… Я прыгнул двумя ногами в штаны из серо-зеленой легонькой плащовки. Выдернул из брюк ремешок с чеканной пряжкой, протянул в петли на шортах. Схватил рубашку, тряхнул, прежде чем сунуться в нее головой. Что-то щекотнуло меня по ноге. А мама быстро нагнулась. — Подожди-ка… — Он держала двумя пальцами пятисотрублевую бумажку. — Клим, это что? — Естественно, деньги… — Сама вижу. И они выпали из кармана твоей рубашки. — Правда? — Не валяй дурака! Это та ассигнация, которую я потеряла осенью. С ног сбилась и не нашла. Последние деньги тогда были, за день до зарплаты… Клим… Я помигал, обдумывая ситуацию (словечко-то какое — «ситуация»!) Впрочем, без особой растерянности. — Ну да. Типичный случай из жизни трудного подростка. Шестиклассник Клим Ермилкин стырил у родителей полтыщи, но не успел истратить на сигареты и наркотики и хитро запрятал подальше… — Я вот тебе сейчас «стырю»!.. Ты можешь что-то объяснить? — Сей момент… — И я гаркнул на всю квартиру: — А ну иди сюда, Холерия! Так я называл сестрицу Валерию в минуты справедливого гнева. Она тут же возникла на пороге (с вермишелью на щеках). — Ма-а! Чего он опять обзывается!.. — Цыц! — велел я и взял у мамы пятисотку. — Это что? Говори! — Ма-а, ну чего он… — и заморгала, будто кукла. — Признавайся лучше сразу, — посоветовал я. — Осенью ты увидела эти деньги на полу и засунула в мой карман. Думала, мама найдет и мне попадет… Так?! Малолетняя Валерия была вредна и подловата, но изворачиваться как следует еще не умела. — Лера, зачем ты это сделала? — тихо спросила мама. — Я не делала… Я только… А потому что он тогда… меня… Я хотела посадить моих киндеров на его корабль, а он меня вы-ыгнал… Ы-ы-ы… — Вот это и есть клизма навыворот, — объяснил я маме. Мама сухо сказала: — Выдерни, пожалуйста, обратно свой ремешок. Сейчас он пригодится… — Он туго сидит. Лучше я поищу в шкафу папин, туристический. Он толще и крепче. — Правильно. Поищи… Лерка знала, что ее не тронут пальцем, но завыла в два раза громче… — Искать? — спросил я. — Подожди… Валерия, марш на кухню и сядь за холодильник, носом в угол. Будешь сидеть, пока не придет папа. Он с тобой разберется, как надо… — Ы-ы-ы… — Лерка понимала, что папа вернется вечером, а у мамы слушать это «ы-ы-ы» хватит терпения на полчаса, не больше. Когда она, подвывая, удалилась, мама взяла себя за щеки. — Ну, что ты будешь делать с такой особой… — Терпеть, — объяснил я. — Пока не женится… то есть не выйдет замуж… Но и на этом ничего не кончится. |
