|
И Лерка была уже дома. На уроки в свой первый класс она уходила вместе со мной, а возвращалась одна. И на продленку не оставалась, самостоятельная, й-елки-палки. Мама столько нервов из-за этого измотала… Теперь Лерка хныкала на кухне, что не хочет есть вермишель, потому что та «как червяки», а мама спрашивала силы небесные, за что ей такое испытание в жизни… Я полежал полминуты, скинул пиджак и брюки и засунул себя в шкаф с тряпичным имуществом. И услышал, что мама встала на пороге. — Ты что там ищешь? И почему явился так рано? — Выгнали, наверно, — подала голос моя сестрица. — Сама ты «выгнали»… Я не насовсем, а на перерыв… Мама, а где мои шмотки, в которых я в том году вернулся из лагеря? — Ваши «шмотки», молодой человек, я еще осенью выстирала, погладила и положила в общий шкаф… А что, вас наконец освободили от обязательных фрачных пар? Я выбрался из шкафа и поддернул трусы. — Ну… не совсем освободили, но сделали послабление… — Может быть, наденешь парусиновые брюки и белую водолазку? — Не, мам… хочу тот испытанный в походах прикид. В нем лучше ощущается лето. И к тому же — ради солидарности… — Опять эти словечки! «Прикид»… А что за солидарность? — спохватилась мама. — Да есть у нас Чибис. Максимка Чибисов. Его тетушка гнобит… — Клим, опять жаргон? — Ну, правда, гнобит. Додумалась… — И я коротко рассказал о невзгодах Чибиса. — По-моему, у его тети очень правильные взгляды, — сказала мама. — Конечно! Он и сам так считает. Но только неуютно ему одному в таком прик… костюме. А тут будет моральная поддержка. — Поддержки не будет. У тети Чибисова есть договоренность со школьным начальством. А тебя Маргарита Дмитриевна тут же выставит с треском. — Ну, не сразу же выставит! А ты потом тоже договорись с ней. Скажи, что я выдул целую бутылку пива! — Болтун!.. Между прочим, ты знаешь, что я никогда не вру… — А ты и не ври! Я по правде могу! У папы есть в холодильнике! Мама подбоченилась и глянула на меня с высоты своего роста. Большая такая, с круглыми руками, с уложенными в тяжелую прическу бронзовыми волосами. И с глазами, в которых усмешливые искорки (ну, самая «мамистая мама», как я иногда говорил ей). Ногтем почесала подбородок. — Смотрю на тебя и удивляюсь: почему ни разу в жизни я не дала тебе даже подзатыльника? — Потому что я образцовый!.. А как это «ни разу не дала»?! Два раза! Один раз еще в детском саду, когда я пришел с горок в обледенелых штанах. А второй в позапрошлом году! Когда я сказал Лерке, что она клизма навыворот… — Значит, оба раза не без причины… Только не понимаю до сих пор: что значит «клизма навыворот»? — А ты выверни Лерку на левую сторону, сразу поймешь… Что, пошла выворачивать? — Болтун. За твоим «прикидом» пошла… Я подпрыгнул и поболтался на турниковой перекладине, вделанной в дверной проем. |
