— Что? — разом выдохнули Конан и молчавший до сих пор бритунец.

Ойшли выдержал эффектную паузу.

— А вот этого я вам, друзья мои, сказать не могу. И вряд ли кто-нибудь сможет. Жрецы Сета умеют хранить свои тайны.

— Проклятье, — пробормотал бритунец. — Еще целую луну или даже больше я должен находиться в этом проклятом городе…

Его выпуклые серо-голубые глаза потускнели, а лицо приняло обреченное выражение, неприятно контрастировавшее с перевитой мускулами шеей и тяжелыми буграми челюстей.

Ойшли расхохотался и хлопнул его по плечу.

— Не надо киснуть, мой молодой друг! Никогда не стоит терять хорошего расположения духа. Смотри, — он вытащил из-за пазухи что-то лохматое и черное и водрузил себе на голову, прикрыв блестящую лысину. Это оказался парик из конского волоса. — Жарковато, конечно, в таком тюрбане на здешнем солнце, но что поделаешь, лучше потерпеть. В котле с кипящим маслом уж, наверное, жарче! Дальше десяти локтей от постоялого двора я не рискну и носа высунуть без этой полезной штуки, В моих тюках найдется еще, пара-тройка таких же, — подмигнул он бритунийцу. — Отдам недорого, для друзей у меня всегда скидка!

Ванн осторожно ощупал черную прядь и даже попробовал ее на зуб.

— Товар отличный, не беспокойся! — кивнул Ойшли, который, видимо, не раз сопровождал купеческие караваны, развил в себе немалые способности к купле-продаже.

— Жаль только, что тебе я не могу оказать подобной услуги, — обернулся он к Конану, — потому что намного раньше меня ее оказал тебе твой Кром, которого ты здесь так часто упоминаешь! — Толстяк захохотал, довольный своей шуткой, и потрепал киммерийца по гриве вороных волос, небрежно спадающей ему на плечи.

Конан дернул головой, как жеребец, сгоняющий оводов, и хотел было подняться, но Ойшли удержал его за рукав.

— Погоди-ка! У меня есть еще кое-что, не менее полезное в здешнем климате. Должно понравиться вам обоим, — порывшись у пояса, он достал небольшой стеклянный флакончик, открыл пробку, и киммериец поморщился от резкой вони. — Запашок, конечно, не так приятен, как розовое масло или миро, но ценится здесь — для тех, кто понимает! — намного дороже всяческих благовоний. Зелье это — одна вендийская травка, настоянная на желчи шакала. Запах ее не переносят змеи, в особенности питоны. Да-да, друзья мои, я вижу, вы понимаете, каких питонов я имею в виду… Настоятельно рекомендую! Друзьям — скидка… И тогда прекрасное расположение духа навсегда обеспечено…

У ног фиолетового жреца уже лежало два трупа и рядом стояли шесть крепко связанных живых жертв Кээ-Ту. Богу требовалась последняя, седьмая жертва. На этот раз коршун выбирал очень долго, словно проверяя на прочность нервы толпы. Когда стало казаться, Это зловещему парению не будет конца, Конан вдруг заметил, как стоящий невдалеке от него человек украдкой поднял голову и посмотрел вверх. «Вот недоумок!» — выругался про себя киммериец. Волосы у незнакомца были хотя и не черные, но довольно темные, и он имел немало шансов на то, что птица не обратит на него внимание среди более светлокудрых чужеземцев. Если бы не поднятое лицо…

Через секунду коршун камнем ринулся вниз и вцепился в макушку неосторожного. Толпа взвыла на этот раз с неподдельным ликованием: наконец-то! Последний! Но тут случилось неожиданное: выбранный слугой бога вдруг резким движением смахнул птицу со своей головы (так резко, что хрустнуло крыло, как не без злорадства отметил Конан) и бросился бежать.