Несколько человек он смел, словно детей, зазевавшихся на пути боевой колесницы, затем от него стали предусмотрительно шарахаться в стороны. Когда Конан добежал до незнакомца, того уже держали за шиворот двое мужчин, а визжащие женщины норовили выцарапать ему глаза и выдрать бороду. Киммериец с размаху, не останавливаясь, вырвал из их рук щуплое тело недоумка и понесся дальше, рыча: «Я сам! Я сам скормлю его Великому Сету!» Незнакомец делал слабые попытки вырваться, но Конан хорошо приложил ему по затылку, одновременно хрипло шепнув в ухо: «Не будь идиотом! Беги!» Уразумев, что к чему, незнакомец перестал сопротивляться, и Конан придерживал его лишь для вида. Вместе они развили хорошую прыть.

Добежав до одной из улиц, перегороженной копьями двух стражников, киммериец, не сбавляя скорости, неожиданно нагнулся и ударил одного из стражей головой в живот — благо на том были лишь бронзовые наплечники и шлем. Стражник согнулся пополам и рухнул на колени. Выхватив у него копье, Конан молниеносно поразил в горло второго стража, замешкавшегося всего на полвздоха. Расчистив путь, он устремился вперед, размахивая копьем и издавая устрашающий рев варвара в пылу битвы. От угрожающих звуков этого рева узкие улочки перед ним мгновенно пустели. Не успевшие скрыться жались к стенам домов, стремясь стать как можно более плоскими.

Конана беспокоил только топот за его спиной. Но, обернувшись, он с облегчением увидел, что это не стражник, а всего лишь спасенная им жертва, не отстающая от него ни на шаг. «Вот уж, действительно, полный идиот, — в очередной раз устало отметил про себя киммериец. — Неужели трудно догадаться, что поодиночке скрыться гораздо легче?..»

Глава 2. Круглый, как дыня

— Скажи, если только тебе не трудно, отчего ты бросился меня спасать? — спросил Шумри.

Он смотрел на киммерийца с каким-то детским удивлением, с жарким интересом. Конан пожал плечами:

— Сам не знаю.

Он ответил честно. Только уже несясь вперед, крича и сокрушая зазевавшийся люд, он осознал, что ринулся спасать совершенно незнакомого человека, чужака, не отличающегося, к тому же, большим умом либо другими достоинствами. Отчего? С какой стати? Разве это кто-нибудь знает?..

— Лучше ты ответь мне, какой демон дернул тебя за подбородок? Ты что, не знал, что птичка не выносит вида поднятых лиц?

— Знал… — вздохнул Шумри. — Но, видишь ли, любопытство во мне неискоренимо.

Киммериец презрительно фыркнул. Ну что за человек: открыто признается в слабости, простительной лишь бабам!

— Я вот что подумал, — задумчиво продолжал спасенный, не заметив его усмешки, — получается, что настоящий бог не Сет, а этот плешивый коршун. Смотрит с высоты и вершит судьбы, определяет, кому остаться живым, а кому — усладить собой божественный желудок… А Сет что — Сет только довольствуется его выбором. Может быть, у Сета нет глаз, может быть, весь он — одно ненасытное брюхо?..

— Ерунда! — сказал Конан. — Жрецы натаскали птичку на поднятые лица, на светлые волосы, как натаскивают на лис и зайцев.