- Кстати... Вы упомянули взрыв в банке Фердолевского. Неклясов отрицает, что это его рук дело.

 - А что ему остается?

 - Обычно он гордится своими подвигами... И понимает, что не надо бы этим хвастаться, а удержаться не может. Так вот, оба они поговаривают о появлении в городе третьей банды. Крутые ребята бросили вызов и Неклясову, и Фердолевскому.

 - А может, все проще? Может, они сами себе, друг другу бросили вызов?

 - Я тоже к этому склоняюсь, но тогда тем более будут новые разборки. С тем и пришел.

 - Что предлагаешь?

 - Срочно судить Неклясова. И присмотреться к Фердолевскому.

 - Присмотреться - это как? - Невродов настороженно взглянул на Пафнутьева, опасаясь услышать предложение, которое потребует от него не только мужества, но и пренебрежения к закону.

 - Задержание, допрос, обыск, арест банковских документов... Очные ставки. Изъятие лицензии.

 - Основания? - хмуро спросил Невродов.

 - Валерий Александрович, - медленно проговорил Пафнутьев. - Давайте назовем вещи своими именами... Прежнее время кончилось. Думаю, оно не вернется. А если и вернется что-то обнадеживающее, это не будет прежнее время. Это опять будет что-то новое. Вы сами говорили, все идет к тому, что мы с вами останемся последними воинами...

 - Продолжай, Паша.

 - Мы ничего не добьемся, если будем действовать только по закону.

 - Предлагаешь его нарушать?

 - Я предлагаю перестать на него оглядываться, прежде чем сделать самый робкий шаг.

 - Упрекаешь?

 - Не надо, Валерий Александрович, не надо... Вы же знаете, что я не могу вас упрекнуть ни в чем. Не будем говорить ни о вас, ни обо мне, ни о ком другом. Только о деле. Давайте вернемся к прежним нашим договоренностям... Победа - ваша, поражение - мое. Нам нечего ждать! Нам никогда не будет проще. Нам будет все сложнее.

 - Хочешь, открою секрет? - спросил Невродов.

 - Хочу.

 - Мне предложили подыскать место. И дали понять, что мои деловые качества к этому отношения не имеют, речь идет о политическом решении - так это теперь называется. Мои убеждения не всех устраивают. А если они подсекут меня еще и на нарушении закона...

 - На этом можно подсечь в любой момент.

 - Я его так часто нарушаю?

 - Нет, закон - это такая вещь, которая позволяет любого обвинить в неуважении к закону. Еще Сократа заставили яд выпить. Именно за это. За неуважение закона.

 - Вывод? - хмуро спросил Невродов.

 - Подняться из окопа. Да, вызовете огонь на себя, привлечете к себе внимание наших славных снайперов, да. Но и многие люди повернутся к вам лицом...

 - Предлагаешь пройтись по лезвию ножа?

 - Пройдемся вместе. Самое приятное место для прогулок, Валерий Александрович, - это лезвие ножа. Холодок опасности наполняет легкие, ваша непредсказуемость заставляет сторониться и друзей, и врагов, а вы идете себе, идете... Одинок, спокоен и улыбчив. А?

 Невродов потер мясистое лицо тяжелыми ладонями, а когда Пафнутьев снова увидел его глаза, в них уже плясали огоньки шалые и почти хмельные.

 - Выпьем чаю? - спросил Невродов.

 - А она умеет? - Пафнутьев кивнул в сторону приемной.

 - Не умеет - научим, не хочет - заставим! - отчаянно произнес Невродов и решительно нажал кнопку звонка, вызывая секретаршу в кабинет.

 - Вот это мне нравится, - Пафнутьев подвигал плечами, стараясь расположить на себе пиджак так, чтобы он в этом пиджаке выглядел стройным и привлекательным для юных глаз, которые уже заглядывали в дверь.

 ***

 Неклясов нервничал. Все валилось из рук, да что там валилось - он все бросал, едва что-то попадалось под руку. Давно таким его не видели.