— Он бывал у вас дома?

 — Нет, Валя вообще никого в дом не приводила.

 — Так, говоришь, они уже уходить собрались? — спросил Пафнутьев.

 — Да... А тут Валя из ванной выходит... И она узнала его... Тогда длинный и говорит этому Коле... Кончай, говорит, ее... И они затолкали ее в ванную... Она умерла?

 И столько было надежды в глазах ребенка, столько муки и боли, что Пафнутьев не осмелился соврать.

 — Да, — сказал он. — Она умерла.

 — Все умерли? — продолжал спрашивать мальчик.

 — Что я могу сказать. — Пафнутьев беспомощно развел руками. — Держись, мужик, держись. Может, и не все. Давай-ка я тебе помогу. — Он взял мальчика на руки, прижал к себе так, чтобы тот не мог ничего видеть вокруг и шагнул из комнаты. Мальчик попытался было освободиться, но Пафнутьев, быстро пройдя через комнату, через прихожую, вышел на площадку. — С какими соседями дружите? — спросил он.

 — Вот с этими, — мальчик показал на дверь.

 Пафнутьев подошел к двери и решительно нажал на звонок. Долго никто не отвечал. Похоже, соседи, уже знавшие о случившемся, затаились в ужасе. Но наконец решились и открыли дверь. На пороге стоял мужчина, у него из-за спины выглядывала детская мордашка.

 — Костя, — простонал мужчина и, не в силах совладать с собой, закрыл лицо руками. В прихожую вбежала молодая женщина, видимо, жена и, увидев мальчика, тут же взяла его на руки.

 — Костя, — прошептала она. — Пошли к нам, Костя.

 — Простите, — сказал мужчина. — Мы все тут немного тронулись.

 — Мы там тоже, — сказал Пафнутьев, показывая на квартиру, из которой вынес мальчика.

 — Он один остался?

 — Похоже на то...

 — Как же ему удалось, бедняге?

 — Спрятался под кроватью... Значит, он у вас может побыть?

 — Конечно, Господи!

 — А то у меня к нему еще много вопросов. — Пафнутьев назидательно поднял указательный палец.

 — Приходите в любое время, Костя будет у нас. Он знает, что все погибли?

 — И знает, и не знает. — Пафнутьев повертел растопыренной ладонью в воздухе. — Думаю, догадывается. И еще... Никуда его не выпускать, никому не отдавать, а было бы совсем хорошо день-второй вообще никому дверь не открывать.

 Вернувшись в залитую кровью квартиру, Пафнутьев сразу наткнулся на радостного Худолея. Тот просто светился от счастья и, видимо, специально дожидался Пафнутьева, чтобы сообщить ему нечто приятное.

 — Ну? — хмуро проворчал Пафнутьев. — Чего у тебя?

 — Павел Николаевич, если бы вы знали, как вам повезло с сотрудниками! — Вцепившись красноватыми своими пальчиками в рукав пафнутьевского пиджака, Худолей потащил его к круглому столу. В самом его центре лежал странной формы нож. Он был непривычно изогнут, причем режущей стороной ножа была не внешняя, а внутренняя. Рукоять тоже была изогнута в том же направлении и получалось, что нож вместе с рукоятью имеет форму молодого месяца.

 — Так, — сказал Пафнутьев, не прикасаясь к ножу. — Это уже что-то интересное. Где взял?

 — Я ведь воду-то в ванне все-таки спустил, — ответил Худолей.

 — Это хорошо. Правильно сделал. Сфотографировал?

 — И не один раз. В ванне под трупом лежал.