— Паша, это очень правильное решение, — серьезно заметил Халандовский, беря пакет. — И будет еще правильнее, если я засуну эту твою находку соседу на балкон — под банки с краской, под остатки паркета, кафеля и обоев.

— Не возражаю, — сказал Пафнутьев.

Из дома вышли вместе, отъехали на служебной машине Пафнутьева.

— Значит, так, Паша, слушай меня внимательно, — заговорил на заднем сиденье Халандовский. — Вечером вместо этого симпатичного парня будет сидеть Андрей, не затягивай с этим делом. Прямо сейчас, с утра и пробивай, пока начальство не передумало.

— Это обо мне речь? — спросил водитель.

— Да, дорогой, это все о тебе, — подтвердил Халандовский. — К тебе нет никаких претензий, ты не обижайся, но присутствующий здесь Павел Николаевич просто вынужден подчиниться руководству. Теперь, Паша, о тебе... На работе не задерживайся, нечего тебе там попусту болтаться, у нас сегодня важная встреча.

— С кем? — обернулся Пафнутьев.

— С очень интересным человеком.

— Понял.

— Встреча может затянуться, поэтому никаких дел не намечай. Вы сейчас с Андреем идете решать административные дела, я договариваюсь о подробностях вечерней встречи. Чтобы не было никаких накладок, поскольку наш собеседник человек непростой.

— Возможны неожиданности? — усмехнулся Пафнутьев.

— Неожиданности возможны всегда. Правильно говорю? — Халандовский подмигнул водителю в зеркало.

— Совершенно с вами согласен, — серьезно ответил тот.

— Тогда останови, будь добр, возле вон того киоска. Я приехал. Дальше действуйте сами. По обстановке. Встретимся у твоей квартиры, Паша.

— Заметано, — откликнулся Пафнутьев. — Тебе не тяжело с этим пакетом? — спросил он у Халандовского.

— Своя ноша не тянет, — беззаботно ответил тот и незаметно показал глазами на водителя — не все можно говорить при этом парне, не все, Паша. Пафнутьев в ответ кивнул, понял, дескать, принял к сведению.

Пафнутьев оробело постучал в дверь и, чуть приоткрыв ее, протиснулся в палату. Перебинтованный Лубовский лежал по центру таким образом, что ни в одно из двух окон увидеть его было невозможно, следовательно, нельзя было и выстрелить — напротив окон стояло многоэтажное здание хирургического отделения. В углу на второй кровати сидел парень опять же в черном костюме и с коротким автоматом. На Пафнутьева он смотрел настороженно. Рядом на подушке лежал мобильник — ему, видимо, уже доложили о Пафнутьеве, о его приметах. Только по этой причине он не сдвинулся с места, не потребовал удостоверения.

— Присаживайтесь, Павел Николаевич. — Голос Лубовского оказался неожиданно звонким и даже как будто веселым.

— Спасибо, Юрий Яковлевич! Присяду.

— Вот видите, где встретиться пришлось. — Глаза Лубовского тоже показались Пафнутьеву веселыми. Видимо, повреждения у него были не слишком опасны для здоровья, и он уже вышел из того шокового состояния, в котором лежал на асфальте у своего офиса.

— Да уж. — Это все, что смог выдавить из себя Пафнутьев, прекрасно понимая бестолковость своих слов. — Сожалею.

— Надеюсь, это досадное происшествие не станет помехой в вашей работе?

— Не станет, Юрий Яковлевич.